Синдикат «Громовержец»
Шрифт:
— Правда, — донесся голос из-под шлема. — А тебя, толстопузый мешок, я вообще за километр отведу. А то все испортишь.
— Это хорошо, — успокоился Пельмень. — А зачем тогда меня привез?
— А чтобы ты не думал, что все просто так получается. Увидел бы, как я мучаюсь, чтоб ты потом красную икру жрал. Мне одному, что ли, рисковать?
— Почему рисковать? —всполошился Пельмень. — Ты же сказал…
— А, отвали…
Пельмень обиженно засопел. Он понимал, что Пакля включил его в операцию из-за денег, которые Пельмень достал на
Бойцы показались минут через пятнадцать, бесшумно вынырнув из зарослей. Они были какие-то бледные, измочаленные. То жалкое тряпье, в которое одел их Пакля, было мокрым от пота, а потому еще более жалким. Никак нельзя было заподозрить, что это крутые десантники, а не какие-то помойные бродяги.
— И чего? — вздохнул Пельмень. — Мы с такими обсосами будем по городу ходить?
— Обожди, — буркнул Пакля. — С ними что-то не то… Пельмень, услышав про «не то», отступил на всякий случай к кустам и приготовился бежать сломя голову.
Но Пакля имел в виду совсем другое.
— У них сил нет, — сказал он. — Бежали всю дорогу. Им пожрать надо.
— У меня баранки в кармане, — с искреннимучастием предложил Пельмень.
— Надень их себе… сам знаешь, куда. Вот, блин… — Пакля снял шлем и вздохнул с досадой. — А я хотел, чтобы они сзади нас всегда ходили. И прикрывали, если что. А тут придется их на ужин отпустить…
— Конечно, пусть лучше покушают, — с готовностью сказал Пельмень. Ему вовсе не улыбалось ходить по людному городу в обществе потных оборванцев. — А зачем у них рюкзаки?
— Пригодятся, — буркнул Пакля. — Ну ладно. Пусть пока погуляют, травки пощиплют… И мы погуляем. Как стемнеет, в городе встретимся. Стой тихо, сейчас я им буду стрелу забивать.
Пакля натянул шлем и погрузился в общение с бойцами. Сколько Пельмень не наблюдал, он так и не понял, как приятель это делает.
Они долго бродили по городу и страшно устали. Пакля даже забрал у Пельменя и съел две баранки. С каждым часом лицо его было все мрачнее. Он подолгу ходил взад-вперед возле сберкасс, обменных пунктов и дорогих магазинов, что-то прикидывал, хмурился, чесал макушку.
Наконец, когда присели отдохнуть на оградку, Пакля сказал:
— Знаешь, я тут посмотрел… Наверно, не будем пока банк трогать.
— Правильно! — оживился Пельмень. — Поехали лучше домой. Мать, наверно, рыбу жарит. И кино сегодня по второй…
— Никакой рыбы! Скоро столько рыбы у тебя будет, что у самого хвост вырастет. Банки трогать пока не будем, там охранники какие-то, сигнализация… Чувствую, много шума выйдет. Нашатнем для начала пару магазинчиков или ночных палаток.
Пельмень издал тихий, но очень жалобный стон протеста. Вещи, которые говорил Пакля, казались настолько дикими и чуждыми Пельменю, что голова шла кругом.
Между тем уже смеркалось. Пакля надеялся, что с наступлением темноты
После полуночи они пришли к автовокзалу, где их уже дожидались оба близнеца, малость посвежевшие. В привокзальном скверике никого не было, кроме пары собак и пьяного бродяги, уснувшего поперек тротуара.
— Пакля! — воскликнул вдруг Пельмень. — Гляди, у этого близнеца вся рожа в крови.
— Вижу. Ну и что?
— Может, на них напали?
— Да ну… Небось поймали собаку и сожрали живьем. Вот будешь ныть, скажу им, что тебя тоже жрать можно. Ты, наверно, жирный, мягкий, питательный. После тебя даже в зубах ковырять не надо.
Пельмень приуныл, но Пакля взбодрил его звучным шлепком по спине.
— Ничего, ничего… Теперь можешь ничего не бояться. Близнецы к нам ни одного урода не подпустят. Мы с тобой теперь в этом городе хозяева.
Центральные улицы все еще оставались многолюдными. Приятели наугад выбрали поворот и начали углубляться в менее шумные кварталы. Бойцы шли следом, отставая на полсотни шагов.
Пакля вынул из шлема ободок и нацепил на шею. Сумку со шлемом он хотел было отдать пока Пельменю, но передумал — испортит или потеряет.
Они долго и бесцельно шли, примериваясь к одиноко стоящим торговым точкам. Пакля почему-то все варианты отвергал. Пельмень даже заподозрил его в нерешительности.
Потом на широком перекрестке им навстречу выбежал взбудораженный парень с кривой железкой в руке.
— О, пацаны! — вскричал он. — Вы тут не видели двоих со стиральной машиной? Не пробегали, а?
Не выслушав ответ, он куда-то умчался. Потом побежал обратно, но уже по другой стороне улицы. Тут же где-то раздались чьи-то ликующие крики, но их перекрыли два гулких выстрела. Затем просигналила машина. Неподалеку тяжело пробежали двое, таща что-то большое и прямоугольное, очевидно, стиральную машину. Еще раз грохнул выстрел, и они побежали обратно. Пакля и Пельмень к этому моменту уже забились в придорожные кусты и прижались к земле. Пакля шипел:
— Не сопи, бегемот! На всю улицу слышно.
— У близнецов пистолеты есть, — обиженно отвечал Пельмень. — Пусть отстреливаются.
Мимо с ревом пролетела машина. Потом — обратно. Через несколько секунд она во что-то врезалась, был слышен удар и звон стекла. Раздались злорадные крики нескольких человек. И опять появились двое со стиральной машиной. Они перебегали дорогу, кряхтя и раскачиваясь под тяжкой ношей, когда прогремели три выстрела подряд. Один упал, второй переместил груз на себя и потащился дальше, негромко поругиваясь. Стало тихо.