Синдикат
Шрифт:
— Пиздобол-затейник, — Василь цыкнул зубом. — Глупо я с тобой попался… глупо. Ну что ж… Подавись, скиршатина.
Он снова пробежался пальцами по круглой клавиатуре, открыл массивную дверцу и сделал пару шагов в сторону.
— Еще дальше, — каркнул Бес.
Василь выполнил указание, вразвалочку, как человек, которому некуда спешить. Бес переместился, чувствуя в теле удивительную легкость, словно и не было за плечами нескольких лет, полных мучений с неисправным хромом и постоянной боли. Гнев сменился радостным возбуждением, которое,
— А… где?.. — только и выговорил сталевар, скрипя зубами. — Больше! Должно быть больше!
— Облом тебе, тварина, — широко оскалился пахан. — Сегодня день прокурорского заноса, а ты и не знал, верно? Надо было «медведика» выносить вчера или завтра. А сегодня там половинка от заначки.
Ноги задрожали как после тяжелейшей пробежки. Сталевар чувствовал неприкрытый страх, а в голове царил сумбур. Бес предусмотрел все кроме одного, самого главного — в хранилище может не оказаться нужной суммы. А без этого весь план рушился в мгновение ока. Отступать было поздно, то есть нужную сумму следовало добрать менее чем за час и неизвестно где.
— Повернись, — выдавил Бес, чувствуя, как судорога сводит живот, колет желудок. — Ингибитор надо колоть в основание шеи.
— Нахуй пошел, — исчерпывающе сообщил Василь. — Шмаляй в лицо, ссанина.
Бес сжал губы, рукоять-магазин пистолета заскрипел под сжавшимися пальцами. Василь с достоинством выпрямился, одернул куртку, поправил воротник и пригладил короткие волосы. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул, будто пробуя на вкус каждый кубический сантиметр воздуха
— Прожил я долго и знатно, — заключил пахан. — Так что умирать неприятно, но хоть не совсем обидно. Стреляй, пидорюга, на том свете сочтемся.
«К черту здоровье» — подумал Бес и сделал глоток.
А бренди хороший. И как-то быстро закончился…
— Повторить, — коротко, со злостью приказал Бес очень кстати вернувшемуся автоматику.
«Тварь ли я дрожащая?» — всплыли в памяти давние строки. С печальным и однозначным ответом — да, тварь. И еще какая.
Вспоминать не хотелось. Не вспоминать не получалось. Бес накатил и заказал сразу третью дозу, отлично понимая, что уже стал объектом внимания ведомственной охраны Министерства путей сообщения. Но удержаться не мог.
«Черт с ним, сердцем, надо выпить. Больше выпить. Не думать, не вспоминать…»
Здравствуй… Бес, — улыбнулась Кицунэ. — Я тебя не ждала. Но хорошо, что ты пришел.
— Здравствуй, — сказал наемник, расправляя плечи. Хотя он с утра воспользовался прачечной и душевой жилого комплекса, Беса не покидало ощущение грязи, вязкой нечистоты по всему телу. Он потел, так что рубашка липла к телу, к горлу подступал желчный комок, в пищеводе будто застряла гусеница, покрытая ядовитой щетиной.
— Проходи, разувайся, — попросила девушка,
Она улыбнулась еще шире и дружелюбнее.
— Я ненадолго.
Бес сглотнул. Костюм давил на плечи, словно подбитый баллистической тканью в несколько слоев и, казалось, провонял едким потом. Новые туфли (со шнурками, которые сталевар ненавидел, но образ требовал) показались меньше на два размера. Билеты хранились в нагрудном кармане и жгли сердце как раскаленный металл.
— Ты что-то хотел?
Улыбка девушки чуть поблекла, Ки начала понимать, что происходит нечто странное, однако еще не сообразила, что именно.
Кибернетик достал пистолет.
— Бес… — прошептала Кристина, лицо «японки» побелело. — Зачем ты пришел?
— Я…
Голос дрогнул, засипел, будто несмазанные слова застряли в пересохшей глотке. Бес глотнул, чувствуя как нарастает ощущение грязности, словно бывший арбитр искупался в выгребной яме.
— Я тебя граблю, — выдохнул он.
— Что?
Кицунэ смотрела на Беса непонимающе, подняв руки, сжав кулачки на уровне ключиц, будто заслоняясь от недоброго гостя.
— Я. Тебя. Граблю, — раздельно проговорил Бес, крепче сжимая пистолет. Недорогая поделка дрогнула в его руке, наемник перехватил оружие плотнее, поднял на уровень глаз, целясь в лицо «японки».
— Бес… — прошептала она. — Но как же так…
— Я плохой человек, — мучительно выдавил Бес. — И мне очень нужны деньги. У тебя есть, я знаю. Наличные и анонимная электронка. Ты накопила, собиралась выкупать свой контракт. А сберкассе не веришь.
Слова рвались на волю сумбурно, беспорядочно, как будто сами собой.
— Бес… — повторила Ки. — Но так же нельзя. Это все, что…
Она не закончила, голос дрогнул и сорвался.
— Можно! — гаркнул, почти закричал Бес. — Я верну, — выдавил он спустя пару мгновений. — Я верну тебе все… но потом. А сейчас мне очень нужно… очень!
Хотелось сказать много и сразу, объяснить, оправдаться, как-нибудь погасить в светло-зеленых глазах Ки огонек недоверия, удивления, нарастающего понимания и наконец презрения. Хотелось показаться не абсолютным, законченным подонком хотя бы в этих глазах.
Хотелось… Но уголком сознания, которое работало бесстрастно, как ЭВМ, Бес понимал, что это невозможно. Уже невозможно. Выбор сделан, остается принять его последствия.
Он шагнул вперед, серо-черное дуло уперлось в лоб Кристины.
— Деньги давай! — заорал он уже в голос, чувствуя, как сводит челюсти гримаса омерзения к себе.
— Слышишь, сука, башмалу! Все! Выкладывай!!!
Указательный палец дрожал на крючке, Бес готов был спустить его просто, чтобы заставить Ки отвести взгляд, чтобы в настоящих, живых зрачках не отражалась перекошенная морда со стекающей по губе каплей слюны.