Синдром Адели
Шрифт:
— А с чего ты взял, что я главный, парень? — Эви продолжала в ужасе кричать, не останавливаясь ни на секунду. — Скажи своей шалаве, если она не успокоится, Псих поработает над тобой. — Как по мне, лучше пусть этот садист займётся мной, чем причинит вред Эви.
— Да что ты с ним церемонишься?! — Прогремел голос Дэна. — Дать ему как следует и дело с концом. — С этими словами он несколько раз пнул меня носком кроссовка.
— Я хочу её, Ярый! — Псих шарил руками по телу любимой, а она кричала и кричала. Её ужас отдавался болью в моей душе. Такого страха за чью-то жизнь, я ещё не испытывал.
— Заткнись,
— Но я хочу её сейчас! — Капризно прогнусавил Псих.
— Ненормальный! Только не здесь! — Дэн сплюнул себе под ноги и отпил вина прямо из горлышка. Нашего вина! Сел за стол и стал уплетать приготовленный ужин. — Я не хочу этого видеть! Иди с ней наверх и там проводи свои эксперименты.
Псих посмотрел на Ярого и получив утвердительный кивок, обхватил Эви за шею, потащил по лестнице.
— Нет! Нет! — Закричал, выкручивая себе руки. — Останови его! Умоляю! — Я начал крутиться по полу, ломая ножки стула.
Псих оттолкнул Эви и бросился ко мне, нанося удары ногами куда придётся. Никто не вмешивался, наблюдая за ним, словно ничего необычного не происходило. Неожиданно сзади на него с диким ревом набросилась Эви и сорвала маску. Детка! Зачем?!
— Вот, сука! — Прорычал он, скинув её с себя. — Убью! — Орал, наступая на неё. Убью, шлюха! — Эви в страхе забилась в угол. Голова нещадно кружилась. В глазах помутнело. Последнее, что я увидел, теряя сознание, как этот ублюдок, повалив любимую на пол, стаскивает с неё обтягивающие лосины.
Глава 21. Эви в порядке
Эви
Мерзкие мозолистые руки ублюдка болезненно сжали бедра, и он стал тянуть лосины вниз, сминая до синяков кожу. Я жалобно стонала. Лёгкие сдавило, горло сдавило от воплей. Лицо жутко болело… Страх — ужасное чувство. Страх, рождённый безысходностью. Я видела боковым зрением неподвижно лежащего, избитого Артёма. Понимала, что никто не поможет. Трепыхаясь по началу, нарвалась на несколько пощечин. С кармана джинсов насильника торчал складной нож, и он в предвкушении перебирал его пальцами руки, периодически отрываясь от меня. Такая психологическая игра. Игра, что способна лишить рассудка. Оголив ноги до колен, выудил его и, не откинув самое острое лезвие, провел наточенной стороной по внутренней стороне бедра, заставляя раздвинуть ноги шире. Смял грудь и мерзко рассмеялся. Неприятный запах изо рта заставил поморщиться, и пропахшая ржавым металлом рука накрыла подбородок, сдавив до хруста челюсть. Один из его подельников присвистнул, потирая ладони.
— Знаешь, может и я после развлекусь. — Веки дрогнули и я съежилась, скривилась в болезненной гримасе. Образ того, что вот вот со мной произойдет, очень реалистично стоял перед глазами. И почему-то благоприятный исход не представлялся от слова совсем.
— Да пожалуйста, сразу после того, как с ней наиграюсь я. — Процедил ублюдок, скалясь. С силой обхватил и стиснул сосок, я взвизгнула. И словила ещё одну пощечину. Звонкую, гулкую. Скула занемела и в ухе раздалось пульсирующее эхо. Кажется, ему просто нравится бить. Это я пережить смогу…. Кажется, подобное уже было. И это не самое страшное, что со мной случалось. Но, когда это было? Почему ощущения такие знакомые? Будет хуже…
Меня накрыло…. Туманная пелена застилала глаза. Смешались запах крови и зловонная
"Лондонский мост… Рушится… Рушится… Лондонский мост…. Рушится… Моя леди…"
— Эви!!! — Послышалось рычание Артема. Странно, в таком состоянии он не должен был так быстро очнуться. И толку? Теперь ему придется лежать и смотреть… Как со мной делают это. Увидеть такое… Такое… То, что ему доводилось видеть прежде. Почему мне так подумалось? Где он мог….
— Ха-ха-ха-ха-ха!!! — Прорвался истеричный смех. — Ха-ха-ха-ха-ха!!!! — На глазах выступили слёзы, сквозь неадекватный хохот. — Лондонский мост…. Рушится! Рушится! Рушится! Моя леди!
Завопела вслух, и снова рассмеялась. Насильник замер. Его подельники тоже. Глаза Артема… Вот где буйствовал вихрь. Эти глаза… Кадрами кинофильма взрывались вспышки. Ремень… Голод… Подвал… Холод… Содранные ногти… Руки. Руки этой сволочи, застывшие на промежности, когда-то на его месте был…
— Ха-ха-ха-ха-ха!!! — Смех все рвется! Чертов сукин сын! Что ты смотришь на меня?! — Что ты смотришь?! — Переметнула взгляд на глаза нависшего ублюдка. Растянула губы в слащавой улыбке. — Дай сюда!!!
Обхватила нож прямо за лезвие и рванула на себя. Острие рассекло мясо фаланги как масло! Кровь выступила сразу, и стала заливать металл, руки. Интересно, что Чертов сукин сын даже не шевельнулся! Уставился на меня вытаращенными глазищами.
— Дай сюда…. — Прошлась удовлетворенным взглядом по лезвию. — Хороший… Хороший… — Вторила, как умалишенная, поглаживая держатель. Резко вскинула голову и обвела всех присутствующих ликующим взглядом. Потом вздернула нож вверх, по руке, и надавила сильнее у основания запястья. Заточенный край зацепил кожу. С ладони ещё стекала кровь и казалось, что я резанула вену.
— Эви, детка, нет! Что ты творишь?! — Посмотрела на него, разрезая кожу выше… Ощущение на грани приятного.
— Ха-ха-ха-ха-ха!!!! Моя леди…. Эви в порядке…. Ха-ха-ха-ха-ха!!!! Эви хорошая… Эви в полном порядке….
— Да она на голову больная! — Видимо, мальчикам стало жутко от моего поведения. А мне вот — вполне весело! — Выруби ее! К черту! Меня сейчас стошнит! Оставь эту больную! Брось в подвал!
Словно очнувшись, подонок тряхнул головой и одной подачей выбил нож из руки. Я улыбнулась, не отводя от него взгляд. Поднесла запястье к губам и слизала капли крови. Он поморщился… Подскочил и схватил меня за волосы. Больно, словно скальп снимают. Но с лица не сходила улыбка.