Синдром Анастасии
Шрифт:
Двадцать лет назад, выходя замуж за Кеннета, она была в традиционном белом платье и вуали. Что же ей надеть теперь, когда она будет выходить за Стивена? Лучше всего будет простое вечернее платье, решила она. И в присутствии лишь немногих друзей. Двадцать лет назад на приеме, устроенном по случаю ее бракосочетания в «Чеви — Чейз Кантри-клаб», присутствовало почти триста гостей. «Второй раз в жизни я выхожу замуж, — подумала она. — Я просто не заслуживаю такого счастья».
Она переложила бумажник и косметичку в серую, в тон туфлям, замшевую сумочку и достала наименее объемную из своих сумок, которые носила через плечо.
Национальная портретная галерея находилась на пересечении Сент — Мартинз-Плейс и Ориндж-стрит. Новая выставка представляла собой собрание полотен, посвященных придворной жизни от Тюдоров до Стюартов. Картины были заимствованы из частных коллекций Великобритании и стран Содружества. Под картинами, на которых были изображены менее известные лица, были прикреплены таблички с именами тех, кого удалось опознать. Когда Джудит появилась в галерее, там все еще было полно народа, и какое-то время она с улыбкой наблюдала за тем, как люди внимательно вчитывались в помещенные под картинами надписи с явной надеждой отыскать кого-нибудь из своих давно забытых предков.
Ей особенно хотелось посмотреть те картины, на которых были изображены Карл I, Кромвель и Карл II. Она начала с Веселого Короля [22] , отметив про себя мимоходом, как резко его пышный яркий наряд отличался от строгих пуританских одежд сподвижников Кромвеля. Сцены придворной жизни при Карле I и его супруге, Генриетте Марии, были также весьма любопытны. Ей было известно, что королева Генриетта, не обращая никакого внимания на суровое неодобрение пуритан, всячески поощряла различные маскарады и веселые представления. Одна картина особенно ее заинтересовала. Фоном служил Уайтхолльский дворец. Король с королевой были центральными фигурами. Судя по нарядам придворных, готовилось, очевидно, какое-то очередное представление. На полотне в изобилии были представлены пастушьи посохи, крылья ангелов, золотые ореолы и мечи гладиаторов.
22
Прозвище Карла II.
— Мисс Чейз, здравствуйте.
От неожиданности Джудит, чье внимание было совершенно поглощено картиной, вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял доктор Патель. Его красивое лицо улыбалось, но она заметила, что глаза его чрезвычайно серьезны. Она протянула ему руку.
— Вы что-то очень мрачны сегодня, доктор.
Он слегка поклонился:
— А я как раз думал о том, что вы выглядите сегодня очень красивой. — Он понизил голос: — И я снова повторяю: сэру Стивену весьма повезло.
Джудит покачала головой.
— Давайте не будем говорить об этом. Насколько я могу судить, здесь полно представителей прессы. — Она вновь повернулась к картине. — Правда, она удивительна? Подумайте только, что это было написано в 1640 году, накануне роспуска королем Короткого парламента [23] .
Реза Патель взглянул на картину, надпись под которой гласила: «Неизвестный художник. Предположительно написана между 1635 и 1640 годами».
Джудит обратила его внимание на красивую пару, стоящую рядом с сидящим королем:
23
Был
— Сэр Джон и леди Маргарет Кэрью. Они оба, должно быть, были весьма расстроены в тот день, так как им было известно, что произойдет, если король распустит парламент. Предки леди Маргарет с самого основания парламента были его неизменными членами. И в это время среди ее родственников произошел раскол из-за того, кому быть верным: королю или парламенту.
Патель прочел табличку до конца. За исключением короля и королевы, герцога Йоркского и полдюжины королевских родственников, все остальные фигуры на картине были безымянными.
— Просто поразительно! — воскликнул он. — Вам надо сообщить об этом здешним историкам.
Леди Маргарет сообразила, что ей не следовало говорить Пателю о себе и Джоне. Резко повернувшись к нему спиной, она поспешила к выходу.
У дверей он ее догнал.
— Мисс Чейз. Джудит. Что случилось?
Она окинула его презрительным взглядом и надменно произнесла:
— Джудит здесь сейчас нет.
— Кто вы? — торопливо спросил он, заметив с изумлением на ее руке красно-багровый серповидный шрам.
Она показала в сторону картины:
— Я вам уже сказала. Я леди Маргарет Кэрью.
И с этими словами она вышла на улицу.
Пораженный Патель возвратился к картине и принялся внимательно разглядывать изображенную на ней женщину, которая, по словам Джудит, была леди Маргарет Кэрью. Действительно, эта женщина на картине и Джудит были поразительно похожи.
Охваченный внезапной тревогой, он повернулся и направился к выходу. Многие из встречавшихся людей пытались его приветствовать, но он их не замечал, полностью поглощенный своими мыслями. По крайней мере, сказал он себе, теперь мне известно, кто поселился в теле Джудит. Осталось узнать, что произошло с этой леди Кэрью, и постараться предупредить ее дальнейшие шаги.
На улице был сильный ветер. Он завернул за угол, на Сент — Мартинз-Плейс, и вдруг почувствовал, как кто-то взял его за руку.
— Доктор Патель, — Джудит рассмеялась. — Извините меня, пожалуйста. Я была настолько поглощена картинами, что только на улице вспомнила о нашем уговоре выпить вместе по чашке чаю.
Ее правая рука. Прямо на глазах ошеломленного Пателя шрам у основания ее большого пальца побледнел и превратился в тонкую, едва заметную линию.
На следующий день, первого февраля, с утра зарядил сильный дождь. Джудит решила остаться дома и поработать. Стивен позвонил сказать, что он собирается в Скотланд — Ярд, а оттуда сразу за город.