Синдром пьяного сердца
Шрифт:
Есть и другие маленькие секреты самогоноварения, как, например, применение скороварки с вмонтированным туда градусником, чтобы задать точную температуру при перегонке, и прочее и прочее, пришедшее с длительным опытом. Так, при отсутствии дрожжей, которые «надо было доставать» – они повсеместно исчезли, – использовали для брожения горох или томатную пасту. Как и загнившие фрукты.
Но чтобы самогоночка «до капельки горела», нужно ее не меньше двух раз пропустить через аппарат. А для чистоты еще и через активированный уголь. А если уголь тот от «родничка» (водоочистителя) да с серебром, еще лучше.
Когда я в Прибалтике, в совхозном магазинчике под Ригой, разыскал нужную мне шестидесятилитровую канистру и принес в Дом писателей, моя приятельница, редактор, долго ее рассматривала, потом спросила:
– Это для чего?
– Для воды, – соврал я. – У нас на даче плохо с водой.
Она понимающе кивнула:
– Ага. Значит, для самогонки.
Была эстрадная шутка по поводу модернистской картины, которую вывесили на стене. Все возмущались мазней, пока не выяснилось, что это только схема самогонного аппарата.
Мы с сыном, он тогда еще у меня часто бывал, долго искали, пока не выработали собственную технологию производства.
Помню, я позвонил из Болгарии, из партийной гостиницы, чтобы узнать о здоровье детей, а он закричал в трубку, что наконец нашел такую схему, ну такую… Для перегонки! Там, значит, два змеевика…
– Ванька, заткнись, это же международный телефон, – только смог произнести я.
После долгих странствий по чужим углам, всяких унижений, взяток и хождений по чиновникам я въехал в свою квартиру, кооперативную, конечно. И целовал пол от счастья. А моя приятельница Наталья Казимирская, жившая по соседству, привела мне свою кошку, а еще собаку, чтобы они первыми вошли в дом, и тогда, по приметам, жизнь моя будет счастливой.
Я верю в приметы, а тогда особенно верил, потому что начинал, подобно отцу, жизнь сначала. И друзья, собравшись на новоселье, которое совпало с днем рождения, сидели на полу и пили за долгую прочную жизнь, а я попросил выпить за смерть, но здесь, в этом доме. Все зашумели, загалдели, запротестовали против такого моего пессимизма, но я пояснил, что устал от перемен жилья и вправду мечтаю дожить свои годы, не уезжая никуда. Пусть это будет последним моим пристанищем.
В то памятное новоселье первым пришел мой отец, еще днем, и принес в подарок ложку. Он купил ее на рынке и утверждал, что она серебряная. Мне поневоле пришлось с ним пить, и к приходу гостей я был так хорош, что меня отнесли в соседнюю комнату и продолжили праздник без меня.
Когда я утром поднялся, те из гостей, что оказались выносливее других и не покинули праздника, подали мне рулон туалетной бумаги, где поэт Саня Тихомиров в стихах зарифмовал список всех моих гостей, коих я не смог увидеть. Рулон, насколько я помню, был метра в два длиной…
Я вообще завел в новом доме альбомчик для друзей, куда они записывали все, что им вздумается. В нем много сочувственных слов. И пожеланий. Но там в начале приведена статистика моих потерь во время скитаний по чужим квартирам.
Такая
Ушел из дому: 14 ноября 1974 г.
Скитался по чужим домам: 21,5 месяца (646 дней)
Пытался вступить в жилкооперативы: 8 раз.
Пытался получить государственное жилье: 6 раз.
Написано заявлений (жалостливых): 76 штук.
Был на приеме у чиновников: 135 раз (примерно).
Добыто и отправлено разных справок: 200 (примерно).
Потеряно:
чемодан, чувство достоинства, шапка, два приятеля, старший друг (умер), рукопись повести, кофта, 8 кг веса, чувство ДОМА, нечто, именуемое душой.
Найдено:
болезнь, шесть граненых стаканчиков (8 коп. за штуку), подружка, кожаное пальто, друг (женщина, не молодая), тоска по крыше, два десятка книг, ненависть к любым чиновникам, ненависть к любым учреждениям, родопское одеяло, вера в друзей (в Жору Вайнера и Эдика Успенского, которые помогли купить квартиру).
Был на грани отчаяния (хотел умереть): два раза.
И далее… Когда получил ключи (1 августа 76 г.), да когда въехал, и когда пришли первые гости…
А как особенный факт отмечался день, когда пришли ко мне дочка Даша и сын Ванюшка. И там, там на деревянной облицовке дверей, отмечены карандашом даты и рост моей дочки.
Сейчас она выросла. И забыла дорогу в мой дом.
На тележке, взятой у дворника, я перевез сюда большую и любимую мной икону «Спаса Нерукотворного», которую когда-то нашел в старой церкви, переделанной в тракторный парк. Захватил мешок авторских книжек, которые бывшая жена именовала макулатурой, и пишущую машинку.
А первым серьезным приобретением для дома был японский магнитофон, который мне достали в Братске друзья-строители. Не было еще стола, и стульев, и занавесок, и тарелок… И много чего еще не было в доме, зато был этот магнитофон.
С Игорем Дуэлем, который меня встречал из Сибири, мы полулежали на голом полу и, выпив за встречу из чайных блюдец – другой посуды не нашлось, – тут же решили наладить дорогую заграничную игрушку, потому что не хватало для души музыки. Мы долго ковырялись, делая паузы для поддачи. И чем больше принимали внутрь, тем лучше шла наладка, и в конце, к нашему удивлению, заграничная техника заиграла. Громко, на весь дом. Была, правда, всего одна кассетка, приданная к магнитофону расчетливыми японцами, а в ней всего одна мелодия. Так, для пробы. Но мелодия была приятной, немного грустной, и мы заводили ее весь вечер и под нее осушили, так же полулежа, пару бутылок.
Такое вот было начало. А далее я оборудовал кухню, дубовые доски для стеллажей мне прислал из Набережных Челнов мой друг детства Димок. Еще часть полок мне достались из гаража других моих друзей – Ошаниных. На них я взгромоздил всякие красивые баночки для специй и другую посуду. Потом появился раскладной стол, стулья и – друзья.
Однажды была компания, и среди них Георгий Садовников. Я ушел провожать до метро гостя, а когда вернулся, Георгий весело сообщил, что благодаря мне он выиграл бутылку коньяка. А было все так: возник между гостями спор о моей кухне, и какая-то дама заявила, что кухня, дескать, правда красивая, и стеллажи, и баночки всякие.