Синдром разорванного сердца
Шрифт:
Я отрицательно покачала головой. Ужинать в этом доме, ровно, как обедать и завтракать, я не собиралась. Старуха с трудом поднялась и, опираясь на палку, повела нас к месту ночлега.
– Скажите, госпожа Вин, а Вы сами едите младенцев?
Женщина кивнула.
– Конечно. В этом нет ничего противоестественного. Мясо, оно и есть мясо.
– На минуту старуха остановилась и прожгла меня глазками-бусинками.
– А как, по-вашему, мы выживаем в этом климате? Только белок и плацента дают нам силы.
– Её костлявые пальцы сомкнулись на моей руке, и я почувствовала
Мы лежали с Ченом на узких кушетках. Мой китайский проводник дремал, мирно похрапывая. Казалось, всё, что происходило вокруг, не особо волновало его. Я же не могла сомкнуть глаз.
Скрип половиц заставил насторожиться. Я приоткрыла дверь и вгляделась в темноту. Вспыхнувшая керосиновая лампа осветила тесную прихожую. У наших странных хозяев появились новые гости. Двое мужчин внесли плетёную корзину и поставили её на стол.
– Как договаривались. Ещё тёплый.
Я не видела, что находилось внутри, но по окровавленной простыне поняла, это младенец. Тошнота подступила к горлу. Пришлось зажать рот руками.
– Девочка? Опять девочка. Когда же появится мальчик?
Один из мужчин пожал плечами.
– Моя соседка беременна и, кажется, мальчиком. Но она категорически не хочет делать прерывание.
– Не мне тебя учить, сын. Сделай то, что должен. Но, чтобы через неделю младенец был у нас.
– Старик взялся за ручку корзины и с трудом поволок её в противоположную часть дома.
– Глаза и потроха приготовим на завтрак, а остальное запечём.
Я еле успела добежать до жалкого подобия унитаза. Меня вывернуло наизнанку. Когда спазмы в желудке прошли, я обернулась. Чен стоял рядом со стаканом воды.
Глава 28
– Как Вы?
Мы мчались по трассе. Мне совершенно не хотелось обсуждать вчерашнюю ночь и особенно сегодняшнее утро.
Я благодарила всевышние силы за то, что хитрый Чен попросил заморозить продукт, и мне не пришлось сесть за стол.
Старуха махала руками, кричала, что мясо испортится, потеряет ценные качества, но, увидев пятьсот долларов, согласилась. Чен упаковал младенца в переносную сумку-холодильник, и мы откланялись.
– Надо бы как-то его похоронить.
Корреспондент покачал головой.
– Это улика. Мы должны доставить её в Пекин.
Меня знобило уже от осознания того, что в багажнике лежит труп.
– Скоро мы прибудем в аэропорт. Там передадим груз доверенному лицу, а сами отправимся в провинцию Гирин.
Мой пустой желудок заурчал.
– Скажите, Чен, а есть ли где-нибудь приличное кафе?
Мой коллега рассмеялся.
– Вот, что значит молодость. Признаться, я подумал, что Вы, мадемуазель, потеряли аппетит, как минимум, на месяц!
Я нервно хихикнула.
– Аппетита нет, но организму требуются силы.
– Тогда, через двадцать минут, мы что-нибудь съедим.
Чен не обманул. Минут через двадцать мы, действительно, припарковались у небольшого кафе.
– Признайтесь, Вам больше по вкусу европейская кухня?
Представив,
– Тогда нам сюда.
Я вошла в небольшое помещение и в очередной раз услышала урчание желудка. Запах жаркого приятно щекотал ноздри. Устроившись за столиком, мы подозвали официантку.
– Салат с пекинской капустой, жаркое из свинины и чай.
Девушка улыбнулась и исчезла. Чтобы не терять время, я разложила на столе вырезки из газет.
«Нужно обладать психикой вроде серийного убийцы Джеффри Дахмера, чтобы взять нож, зарезать человека, вынуть внутренности, сварить их и съесть. Нормальный человек в нормальных условиях никогда не подумает о поедании себе подобного.
Я тоже так думал, до тех пор, пока не побывал в китайской семье каннибалов. Верно, гордые граждане Китая до сих пор едят друг друга. Точнее, не совсем друг друга (я не видел, чтобы взрослые поедали взрослых). Взрослые едят младенцев. Еще точнее – только девочек. Я полагаю, отчасти тут виновата демографическая политика, ведь в Китае без преследований со стороны закона можно иметь только одного ребенка.
Женщин вообще рассматривают как второй сорт, и всякий раз, когда в небогатой семье появляется новорожденная девочка, муж и жена стоят перед выбором: или убить себя, или убить ребенка, или продать девочку на черном рынке, как пищу. А такой рынок в Китае существует. Когда я собирал материал для статьи, конечно же, задавался вопросом, каково на вкус человеческое мясо. Чтобы остановить кровь из небольшой ранки из пальца, нужно отсосать кровь – на вкус она соленая. Поскольку кровь почти в каждой частичке нашего организма, я думал, что и человечина соленая. Однако это не так. Каннибалы утверждают: на вкус мы похожи на говядину, кроме того, чем моложе человек, тем более мягкое у него мясо».
– Ваша статья?
Чен кивнул.
– Судя по всему, Вы знаете всех местных людоедов. Как Вам удалось втереться к ним в доверие?
Спецкор усмехнулся.
– Я произвожу впечатление очень обеспеченного и о-очень больного человека.
– Он скорчил смешную гримасу, и я невольно улыбнулась.
– Они разрешают Вам фотографировать?
– палец упёрся в жуткие снимки.
– А кто спрашивает разрешения?
Я покачала головой.
– Вы указываете имена, фамилия нелюдей, их адреса. Вы делаете обличающие фото, и всё ещё ходите по этой земле. Не боитесь, или думаете, что родились бессмертным?
Чен почесал гладко выбритый подбородок.
– Это мелочи, поверьте. В Китае каннибализм часть истории. Страшнее то, что синдром людоедства, как вирус, как злокачественная опухоль, неумолимо продвигается на Запад. Представьте, что будет, если во Франции, или, скажем, в США люди начнут есть друг друга!
Я печально улыбнулась.
– Говорят, в Европе уже появились такие рестораны. Вот только, сколько я их не искала, найти так и не смогла.
Чен усмехнулся.
– Если Вам интересно, скину пару адресов. Но тут вопрос в следующем, откуда европейцы берут товар?