Синдром удава
Шрифт:
После такой сытной трапезы я решил в этот день обойтись без ужина. Тем более что вечером меня ожидала духовная пища, Я с нетерпением ждал встречи с «Травиатой», одной из моих любимых опер, да еще в Венской государственной опере, возле которой я не раз поджидал мою знакомую — Лилю Колесову, солистку балета, чтобы проводить ее домой после спектакля или репетиции. А однажды даже пришлось поучаствовать статистом в короткой мизансцене.
Сегодня я вошел в театр не через служебный вход, как тогда, за кулисы, а через главный вход, с билетом в партер. Непередаваемая, ни с чем не сравнимая атмосфера храма музыки. Конечно, полный аншлаг. Великолепная музыка Верди. Прекрасные голоса и игра исполнителей. Особенно мне
За год до войны, во Львове, где я проходил службу в Красной Армии, по счастливой случайности оказался во львовском Большом театре, где впервые услышал «Травиату», да еще со знаменитой Евой Бандровска-Турской в главной роли. Вот такое совпадение!
Во вторник утром, согласно приглашению, вместе с Карлом мы отправились в Российское посольство, где предстали пред ясные очи атташе по культуре д-ра Елагина. Беседа была непродолжительной, непринужденной и дружественной. Наше посольство не осталось в стороне от участия в чествовании Сокола и даже позаботилось о моем размещении и оказало финансовую поддержку.
В среду в «Урании» состоялась моя встреча с общественностью Вены. Помогал мне поделиться воспоминаниями переводчик Мартин Грюнбрег. В своем выступлении наряду с прочим я сообщил и о том, что фотография Сокола и его план освобождения Вены экспонированы в Музее Отечественной войны в Москве, а также о моем ходатайстве к российскому Президенту о награждении Сокола высокой российской наградой, и о том, что в настоящее время вопрос рассматривается в Федеральной службе безопасности. Потом задавались вопросы, в том числе: чем наградило меня мое правительство по возвращении на Родину? И как повлияли разгром штаба Сокола эсэсовцами и срыв восстания на операцию по освобождению Вены? В отношении «награды» — упомянул о имеющихся у меня на сегодня 14 военных и гражданских государственных наградах. Не мог не упомянуть и о ссылке, и о заключении в заполярных норильских лагерях. Что касается моей оценки влияния разгрома штаба Сокола и срыва восстания, я высказал мнение, что это существенно не повлияло на успешное выполнение операции по освобождению и сохранению города. Успех операции был в значительной степени обеспечен действиями Сокола, переправившего через линию фронта советскому командованию оперативный план обороны Вены и свой план ее освобождения с проходом через созданные им бреши в обороне. Восстание, если бы оно состоялось, привело бы к разрушениям и многочисленным жертвам гражданского населения.
Встреча продолжалась часа два, не меньше. Уже в пятницу, 8 марта, через день после встречи, в газете «Зальнбургер Нахрихтен» появилась публикация Хельмута Шлиссельберга под заголовком названия моей книги на немецком языке: «Der Spion, den sein Vaterland verraten hat» и подзаголовком: «Boris Witman bezahlte fur seine Mitwirkung an der Befreung Wiens mit Lagerhaft — Wien-Besucn nach 51 Janren». («Борис Витман заплатил за свое участие в освобождении Вены лагерным заключением. Посещение Вены спустя 51 год»). Оперативность, достойная подражания!
Четверг, 7 марта — кульминационный день: чествование Карла Сокола и вручение ему почетнейшей государственной награды «Кольца чести».
Еще накануне я мысленно составил план своего выступления, но Карл сказал, что никаких приветственных речей не будет. Без четверти одиннадцать я вошел в зал заседаний сената в городской ратуше. Карл был уже там в окружении военных и штатских. Я не стал отвлекать его. Прошел в конец зала и сел в предпоследнем ряду. Зал начал постепенно заполняться приглашенными. Меня заметил Мартин (переводчик), подошел и сказал, что я «не там сел»... Он подвел меня к первому ряду, где на каждом кресле лежали карточки с фамилиями. Мартин показал на кресло в середине ряда. На карточке была моя фамилия...
С момента
Минуты за две до одиннадцати на еще не занятое справа от меня кресло села небольшого роста седовласая пожилая дама. Что-то подсказало мне, что это жена Карла... Вспомнил публикацию в австрийском журнале о Соколе и его книге. Эту страничку из журнала прислал мне в письме Карл лет пять назад. В ней был снимок молодого Карла в военной форме вместе с красивой молодой женщиной, его невестой. Конечно, годы внесли свою корректировку, но я узнал ее (Карл собирался сегодня представить меня своей супруге, но мы обошлись без его помощи и даже успели в оставшиеся до начала секунды выразить друг другу чувства взаимной дружеской симпатии).
Тем временем на трибуне появился д-р Михаэль Хойпль — бургомистр Вены. Он обратился к собравшимся с торжественной речью, в которой воздал должное заслугам Сокола в организации Сопротивления и его личному вкладу в спасение Вены от разрушения.
Затем он вручил Соколу награду — «Кольцо чести», золотое массивное кольцо с драгоценными камнями.
Сокол выступил с ответным словом. Он был сдержан и внешне спокоен — такой же, каким я узнал его в сорок пятом. Голос звучал ровно и уверенно, без лишних пауз, ненужных междометий и мычания, фразы четки и лаконичны. Ему мог бы позавидовать любой профессиональный докладчик. Я восхищался его самообладанием: столько силы, мужества и ясности ума было в этом восьмидесятилетием человеке, испытавшем опасности и невзгоды, приговоренном к смерти и едва не разделившем участь своих ближайших соратников — майора Бидермана, гауптмана Гута и обер-лейтенанта Рашке, повешенных нацистами за день до вступления в Вену советских частей.
Сокол прошел жесточайшие испытания и вышел из них с честью. «Аншлюс» 1938 года он воспринял как оккупацию Австрии нацистами и личную трагедию.
Молодой лейтенант решил оставить военную службу; задумался, стоит ли вообще жить?.. В отчаянии он уединился в горах и был близок к тому, чтобы уйти из жизни, но понял, что этим ничего не изменит и что его долг — борьба против нацистов.
«Если не я, то кто же?» — сказал он себе... Начал с того, что стал подбирать единомышленников из числа антинацистски настроенных военнослужащих. Вошел в контакт с руководителем заговора против Гитлера в Берлине — полковником Штауфенбергом, с которым был знаком раньше. Все было готово к свержению власти нацистов в Австрии и выходу ее из войны уже в 1944 году.
Неудавшееся покушение на Гитлера помешало осуществить план австрийских антифашистов.
Упомянул Сокол и о предательстве в своем штабе, привед шем к расправе над его ближайшими помощниками и к срыву намеченного восстания, и что несмотря на это основная задача операции «Радецкий» была выполнена: советскому командованию был передан и осуществлен план освобождения Вены. Был разминирован и сохранен мост через Дунай для прохода советских войск, а главное, удалось создать бреши в обороне, через которые прошли наступающие.
— К сожалению, — сказал Сокол, — из оставшихся в живых участников операции сегодня здесь только двое — я и мой русский друг, бывший солдат Красной Армии, военный разведчик Борис Витман. Сокол указал рукой в мою сторону. Раздались аплодисменты. Видя мое замешательство, супруга Сокола слегка подтолкнула меня, показав, что надо встать.
Потом аплодировали ей, когда Карл сказал, что сумел выстоять, потому что всегда ощущал поддержку жены.
Сразу после окончания выступления к Соколу стали подходить друзья и знакомые, чтобы поздравить его. Образовалась очередь. Я сначала поздравил его жену (она была рядом). Потом хотел стать в очередь, чтобы поздравить Карла, но те, кто был впереди, расступились, пропустив меня. Мы обнялись...