Синдром войны. О чем не говорят солдаты
Шрифт:
У меня к Уолду миллион вопросов. Мне интересно, где кто стоял, какое у них было выражение на лицах, каково было нажимать на спусковой крючок, когда они были так близко. И что потом — как изменились их лица, их позы? Они просто упали на пол или, как в кино, их отбросило назад, как будто кто-то потянул за невидимую веревку? Столько вопросов, но почему-то ни одного не могу сформулировать. «Расскажите, что вы видели», — автоматически произношу я. Не знаю, что это за чувство, наверное, какое-то болезненное любопытство.
«Я видел только направленные на меня автоматы, — он опять качает головой, — так что сработал инстинкт:
Оказывается, одного из товарищей Уолда только что ранили. Нападавший скрылся, перемахнув через каменную ограду. Уолд и два бойца начинают преследование. Теперь его подстегивает ярость.
«Найдите этого ублюдка и прикончите его!» — кричит Уолд своим бойцам. Они выламывают железные ворота двора. Я снимаю все происходящее. Во дворе два здания, они стреляют по обоим. Все тихо. Уолд бросает гранату между зданиями. «В укрытие!» — и они втроем выбегают из двора и прячутся за стеной. Но граната не взрывается, и Уолд снова отправляет одного из бойцов во двор. Тот бросает еще одну гранату, на этот раз из-за стены слышен взрыв, несколько приглушенный. Пехотинцы врываются во двор и осматривают здания, как до этого мечеть. Но на этот раз они не натыкаются на дула автоматов. Внутри никого. Разочарованные, они возвращаются к бронетранспортеру, в котором оказывают помощь раненому товарищу. Уолд хотел отомстить, кровь за кровь, но ему придется подождать.
Когда мне в следующий раз удается поговорить с Уолдом, уже начинает темнеть. Видно, что он по-прежнему возбужден, все еще прокручивает в голове эпизод, когда оказался на волоске от смерти. Он не может держать все в себе и максимально откровенен со мной. Возможно, подсознательно чувствует, как важно мне и остальным понять, что до этой войны он был обычным парнем, совсем еще мальчишкой. Ходил на школьные вечеринки и играл в футбол. А здесь, в Ираке, он только что пополнил список отнятых им жизней еще шестью. Наш разговор продолжается примерно полчаса, и нам не мешают ни пулеметные выстрелы, ни взрывы танковых снарядов, ни даже авианалет. Лишь время от времени Уолд прерывается, чтобы отдать распоряжения своим подчиненным. Уже совсем стемнело, но я продолжаю снимать, пока командир отделения не кричит на меня, чтобы я выключил инфракрасную подсветку камеры. Я приведу наш разговор почти полностью:
Пятница, 12 ноября 2004 г.
Уильям Кристофер Уолд (У.): Темнеет. Сейчас начнется.
Кевин Сайтс (К.): Вы видели, что там произошло?
У.: Ну, один из сержантов шел по улице. Прикрытие было. Но этот урод просто выпрыгнул откуда-то и несколько раз выстрелил в него. И убежал. Перепрыгнул стену. Мы не смогли его догнать. А сержант получил пять или шесть пуль. Хорошо еще, почти все попали в бронежилет. Но он ранен в шею и руку.
К.: Как вас зовут?
У.: А?
К.: Как зовут вас?
У.: Уилли.
К.: Уилли. А фамилия?
У.: Уолд. Капрал Уолд.
К.: Как пишется?
У.: У-О-Л-Д. Шесть месяцев осталось. Черт, я просто хочу убраться отсюда поскорее. И вообще из пехоты.
К.: Хотите уйти из морской пехоты?
У.: Да. С меня хватит. Скоро получу сержанта и тогда свалю!
К.: И как давно уже служите?
У.: Три с половиной года.
К.: А сколько вам лет?
У.: Только что исполнилось 21.
К.: Откуда вы?
У.: Штат Вашингтон.
К.:
У.: А?
К.: Увиденное во время войны вас изменило?
У.: Я не понял. Повторите вопрос.
К.: Все то, что вам пришлось увидеть и сделать во время боевых действий, — это вас как-то изменило?
У.: Да. И очень сильно. Я же еще совсем молод. Я поступил на службу в 17 лет. Два с половиной года пробыл в службе охраны президента, а потом оказался здесь. Меня это еще как изменило [9] .
9
Чтобы Уильям смог поступить на военную службу, потребовалось письменное согласие его матери. Он еще учился в средней школе. В учебном лагере его отобрали в службу охраны президента. Он охранял Джорджа Буша-младшего во время его пребывания в Кэмп-Дэвиде.
К.: И каким образом?
У.: Да просто меняется взгляд на жизнь. Уже не можешь всякое дерьмо считать само собой разумеющимся.
К.: Вы сегодня убили несколько человек.
У.: Да.
К.: Это сложно?
У.: Нет. Убивать подонков нормально.
К.: А вам приходилось убивать до сегодняшнего дня?
У.: Да. Я 12 человек убил здесь за время службы.
К.: 12 человек, а вам всего 21 год.
У.: А?
К.: Вы убили 12 человек, а вам всего 21 год.
У.: [Смеется] Ага. Уйду со службы в 21 год. А поступил в семнадцать. Представляете, я на год раньше школу закончил, чтобы заниматься вот этим!
К.: Вы рады, что так получилось?
У.: Нет. Если бы можно было отмотать время назад, я бы так не делал.
К.: Почему?
У.: Я бы пошел в университет. Университет — вот это тема, да. Нет, я, конечно, горжусь, что я защищаю мою страну. Потому что я здесь не ради иракцев, а ради американцев.
К.: Многие считают так же, как вы?
У.: А?
К.: Как вы считаете, многие с вами согласились бы?
У.: Я знаю, что многие ребята тоже ненавидят этих ублюдков. Я уже устал видеть, как моих братьев убивают и ранят. С тех пор, как я здесь, четверых моих лучших друзей убили.
К.: Это, наверное, тяжело?
У.: Еще как тяжело! Только бы найти того, кто стрелял! Они стреляют в нас и убегают. Или используют самодельные взрывные устройства. Они просто трусы. Поэтому я и говорю, что спокойно убиваю этих подонков.
К.: Как вам кажется, нынешняя операция стоит понесенных потерь? Вы чего-то добились?
У.: А? (Уолд, как и многие другие непосредственные участники боевых действий, по-видимому, имел проблемы со слухом.)
К.: Эта операция имеет смысл?
У.: Я уничтожаю террористов, это понятно. Если удастся уберечь хотя бы одного американца, значит, я выполнил свою работу. На свою жизнь мне плевать, но я здесь ради семьи. Ради них я здесь. И я бы снова приехал сюда, если потребовалось бы. Мне очень не нравится здесь, но это ради моей семьи.
К.: Почему вы хотите уволиться из армии?
У.: А?
К.: Почему вы хотите уволиться из армии?
У.: Я просто хочу быть как все. Жить нормальной жизнью.
К.: А вы думаете, получится, после всего, что произошло здесь?