Синдром
Шрифт:
— Да?
— Это Эйдриен Коуп.
— Заходите и поднимайтесь, — сказал психотерапевт. Замок издал противный писк, и дверь в холл отворилась.
Эйдриен и Бонилла поднялись на шестой этаж, где у входа в квартиру их ждал врач. При виде детектива скорбная улыбка промелькнула на его лице.
— Я вижу, вы и ухажера с собой привели, — сказал он.
— Очень смешно, — заметил Бонилла и шагнул в квартиру мимо Дюрана.
Эйдриен неприятно поразил усталый вид психотерапевта. В принципе Дюран был хорош собой. Настолько хорош — черноволосый ирландец с голубыми глазами, — что она заподозрила: уж не по внешности ли выбрала его Никки? Теперь же этот человек казался изнуренным
— О Боже! — с досадой воскликнул Дюран и сунул руку в карман своего вельветового пиджака.
— В чем дело? — спросила Эйдриен.
Он вынул из кармана аудиокассету и покачал головой.
— Я совсем забыл про кассету. Это запись для страховой компании, надо сходить отправить.
— До вечерней выемки у вас полно времени, — заверил Бонилла.
Доктор кивнул и небрежно опустил кассету обратно.
— Давайте ваши пальто, — гостеприимно предложил хозяин.
— Не беспокойтесь, мы надолго не задержимся, — ответил детектив, стреляя глазами из одного угла комнаты в другой, будто в поисках маленькой, но смертельно ядовитой змеи.
— Да-да, хорошо, — проговорил доктор и, повернувшись к Эйдриен, обратил на нее выжидающий взгляд.
Та растерялась и лишь молча приподняла брови.
Дюран подсказал:
— Вы упоминали про чек. Ведь, насколько я помню, вы именно из-за этого пришли?
— Ах да, минутку, — спохватилась посетительница, заглянула в сумочку и извлекла из нее конверт с именем Дюрана. — Вот ваши пять тысяч.
С безучастным кивком тот сунул конверт с карман и поблагодарил:
— Я вам очень признателен и позабочусь, чтобы деньги получили те, кто в них действительно нуждается.
Бонилла обернулся к доктору и насмешливо ухмыльнулся. Психотерапевт равнодушно посмотрел на него, демонстрируя глубокое безразличие к личности сыщика, и обратился к Эйдриен.
— По телефону вы упомянули, что хотите отказаться от тяжбы, — напомнил он.
— Да, я подумываю об этом.
— Что же, надеюсь, вы все-таки примете правильное решение, и если я каким-то образом могу вам помочь…
— Вообще-то, — сказала Эйдриен, хватаясь за подсказку, — можете.
Врач устало посмотрел на нее:
— И чем именно?
— У вас осталась история болезни моей сестры?
— Да, разумеется.
— Я хотела попросить вас выдать ее мне.
Дюран задумался и проговорил:
— Не вижу в этом смысла.
— Готов поспорить, не видите, — вполголоса заметил Бонилла, так что непонятно было — обращается он к Дюрану или просто думает вслух.
Эйдриен взглянула на детектива с немым укором, а затем повернулась к психиатру:
— Я ближайшая родственница Никки и имею право…
— Я вас прекрасно понял, но… — Дюран вздохнул. — Послушайте, мне жаль вас разочаровывать, но о том, чтобы сделать копию, не может быть и речи.
— Я имею право затребовать карту в судебном порядке, — холодно ответила Эйдриен.
— Да, знаю, и, когда вы это сделаете, я предоставлю документ. А пока ничем не могу вам помочь. — Перехватив грозный взгляд собеседницы, доктор пояснил: — Поймите, это профессиональная тайна. Единственное, что я могу для вас сделать, — это дать вам взглянуть на историю болезни здесь, в кабинете. Вас устроит такой вариант?
Еще секунду назад Эйдриен собиралась развернуться и в ярости выскочить из кабинета, но предложение Дюрана ее удивило. Как, впрочем, и Бониллу.
— Записи здесь, — добавил врач и жестом пригласил парочку пройти в комнату для приема пациентов.
Сыщик с кошачьей
Войдя в приемную, доктор направился к столу. Детектив, тенью следовавший за ним, бросил мимолетный взгляд на монитор компьютера, стоявшего на письменном столе, и со смешком заметил:
— Док, у вас компьютер завис: тут вроде как «Сервер не найден».
Дюран проигнорировал замечание и, вынув из кармана небольшой ключик, направился к шкафу с двумя ящиками, располагавшийся позади письменного стола. Психиатр открыл картотеку и выдвинул верхний ящик, содержимое которого оказалось столь скудным, что Эйдриен и Бонилла переглянулись. Вытащив папку из желтой манильской бумаги, Дюран протянул ее посетительнице и оперся о край стола.
На приклеенной к обложке этикетке было аккуратно напечатано: «Николь Салливан». Сама же папка оказалась тонкой до нелепости. Впрочем, это не казалось слишком важным. Ведь чтобы получить ответ на волнующий Эйдриен вопрос — как сестра оказалась в офисе Дюрана, и если он мошенник, то кто его порекомендовал, — достаточно и одного листа.
Не говоря ни слова, девушка положила папку на стол и неторопливо раскрыла ее, обнаружив внутри лишь глянцевую фотографию сестры форматом 8x10. Снимок был нечетким, и, судя по всему, сделали его в аэропорту. На лице Никки застыло усталое, рассеянное выражение — не исключено, что она ждала, когда подъедет багаж. Эйдриен перевернула фотографию и на обороте прочла единственное слово, нацарапанное синими чернилами: «Объект».
Она взглянула на Дюрана и, стараясь сохранять самообладание, спросила дрожащим от ярости голосом:
— Это что, шутка?
Психиатр откровенно удивился, услышав вопрос. Он опустил взгляд и, увидев единственную фотографию, нахмурился и отпрянул от стола, неожиданно придя в крайнее возбуждение.
— Там лежала лицевая ведомость! — запротестовал он. — И тесты. Информация о препаратах и подписанные пациенткой формы. А также согласие на проведение гипноза…
Бонилла с шумом втянул в себя воздух и направился к картотеке. Он стал один за другим выдвигать ящики, но обнаружил лишь еще одну папку. «Хенрик де Гроот». Детектив открыл ее и нашел, как и в случае с Ники, только фотографию — беспристрастный снимок, сделанный, очевидно, в каком-то сквере. Проклиная в душе все и вся, Эдди тихо выругался и швырнул фото на стол, обернувшись к Дюрану.
— Вот это вы называете «практикой»? — резко спросил он. — Такие у вас «записи»?
— Разумеется, нет, — ответил психотерапевт.
— Ну, сейчас я выведу тебя на чистую воду! — проревел детектив.
Дюран отмахнулся скорее от беспомощности, чем негодования и проговорил, обращаясь к обоим посетителям:
— Я сам не понимаю, что происходит.
Эйдриен, вне себя от злости, ощутила потребность предупредить Дюрана: Бонилла буквально кипел от ярости, и, судя по некоторым признакам, реальность физической расправы над врачом становилась все более и более определенной, что было бы теперь совершенно некстати: если Бонилла додумается ударить психиатра, они оба попадут под статью об угрозе физическим насилием. Учитывая же находящийся в работе иск Эйдриен, ей грозит лишение лицензии — не исключено, что и без права восстановления. В ушах зазвучал голос судьи: «Вы напали на ответчика в его кабинете потому, что он отказал вам в выдаче документа?» Внутреннему же взору Эйдриен предстал «запал» Бониллы — и без того слишком короткий, он стремительно приближался к концу. Эдди стоял боком к Дюрану, склонив набок голову и чуть выдвинув вперед правое плечо. Такая стойка почти всегда предшествовала удару наотмашь.