Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь
Шрифт:
– Еще как подходили. Иногда по пять раз на дню. Еще и буклеты их везде всучивают. В последний раз как в больнице лежала – помнишь, я еще к тебе под видом Винтерса пришла? Ну вот, там опять приставали. Ёсида-сан, подпишите да подпишите.
– Кстати, я тут немного не понял. Инспектор ко мне приходил, тоже тебя как Ёсида обозвал. А Джиро-сама с Акирой и каким-то парнем были – и этот парень тебя Тагами Майко назвал. Маг-метаморф, дескать. И что ты голову водяному магу открутила, а перед этим изнасиловала его.
– Что?! А… ты опять шуточки шутишь… Ну, ну, Син, отольются кошке мышкины слезки, – прищурилась Майко, – а что до фамилии, то там долгая история. Расскажу как-нибудь, как будет время.
– Ну… – я еще раз осмотрел будущее место действия. – Насколько это вообще возможно, мы готовы. Одно из наших слабых место – это, конечно, тело.
– Что опять с телом-то? – возмутилась Майко. – Я и так все возможное сделала, знаешь сколько мне пришлось заплатить в крематории? Конечно, для братвы скидка, но все равно немало. И деваха хорошая… была, когда живая была – даже на эту Читосе немного похожа.
– Да я не про это. Понимаешь, есть такая штука, как трупное окоченение, например. С момента, как человек умер, в его теле начинают идти процессы. И любой врач, любой интерн не спутает только что умершего человека и труп хотя бы суточной давности.
– Так мы для этого ее и заморозили, – моргнула Майко.
– И еще одна штука есть, называется дефростация. Когда ты замораживаешь тело, то вся вода в нем превращается в кристаллики льда и разрывает ткани и соединения. Это и есть причина, по которой нельзя сперва заморозить человека, а потом разморозить его – потому что по большей части он превратится в студень. И это причина, по которой однажды оттаявшее мясо нельзя замораживать снова.
– Знаю я одну кафешку… – задумчиво произнесла Майко, – так там они раз пять замораживают и размораживают.
– Ну вот быть не может. После первого раза мясо уже не очень. А уж после нескольких и вовсе в подошву превращается.
– Поняла. Что делать с этим будем? – сосредоточилась Майко.
– Ничего. Нам главное не дать им возможности долго осматриваться на месте и уж тем более – забрать что-то с собой. Ну, типа «принесите голову прекрасного принца». Я тут думать буду.
– У Читосе есть ожерелье, – заметила Майко, – его ей мать подарила, прощальный подарок был. Она его не снимая носит, оно на ней было… ну, когда…
– Понял, – кивнул я. Было всегда на ней, значит, действительно было и тогда, когда она попалась этим насильникам из студии. Если на девушке кроме ожерелья ничего больше нет, то это ожерелье наверняка им запомнилось.
– Но она его не отдаст, предупреждаю сразу, – поторопилась сказать Майко, – не вариант.
– Как раз вариант. Спасибо, Майко. Это действительно важно.
– Ну, мы можем его у нее отобрать… – задумчиво произнесла она, приставив палец к подбородку. – Дело жизни и смерти, не до сентиментальных мелочей и… Эй, ты опять лыбишься! Что я не так говорю?
– Не будем мы ничего забирать. Сделаем копию. Это ей оно дорого, и она каждую деталь знает и отличит, а эти ублюдки деталей не запомнили и даже в руках его не держали. Это было для них несущественно. Значит, и отличить копию от оригинала он не смогут. И я вот уверен, Майко, что для тебя не составит труда найти ювелира, который за двенадцать часов сделает копию.
– Э… да, конечно. Да он у меня за час все сделает! – просветлела лицом Майко, но сразу же нахмурилась. – Да ты опять надо мной издеваешься! Лыбился же, признайся!
– Ничего подобного, – отмел вражеские инсинуации. – Я никогда не ставил под вопрос твой интеллект, твое обаяние и умение вести светскую беседу. И насчёт государственной регистрации, – спешно перевел тему я, – тут ко мне инспектор СКПУ приходил в школу, а у меня там конфликт вышел с… группой товарищей.
– Ага, подрался с малолетками, старый хрен! – с ликованием возвестила Майко. – А сам такого правильного из
– Угу, – согласился я, – неловко вышло. И теперь мне в школе драться вроде как нельзя ни под каким предлогом. Дал мне буклет и сказал, что даже рекомендовал меня в местную команду…
– К этим, которые Клоуны Сейтеки?
– Вот и я говорю, что клоуны, – согласился я. Ну как еще назвать людей, которые на полном серьезе надевают яркие (порой опасно обтягивающие) костюмы и бегают по улицам, спасая котят и гоняя мелких хулиганов. Ах да, еще сражаются с «суперзлодеями» на камеру. Хотя в Сейтеки своего «суперзлодея» пока вроде нет.
– Не об этом речь. Ты вот что мне скажи, Майко, что там с этой регистрацией, нужна она или нет? Что мне делать-то? – Мне был важен ответ Майко, она-то в этом уже не первый год варится и все подводные течения должна знать. А то у меня вводных – кот начихал. То есть все, что говорил мне Горо-сан. А все, что говорил Горо-сан, можно уместить в короткой фразе: пройди регистрацию, иначе тебе будет плохо. Я ни капли не сомневался, что Горо намеренно не объяснил, как именно я должен себя вести – супер, который учится среди обычных людей. Как избежать конфликта в подростковой среде? Дипломатией? Три раза ха. Взрослые-то люди не всегда могут договориться, чего уж про подростков говорить. Типичное поведение любой власти – сперва поставить в безвыходное положение, с тем, чтобы ты всегда нарушал закон. А потом предложить сделку. Это мы знаем, уже плавали. В моей стране был такой прикол: обложить предпринимателя такими законами, что он попросту не может все это соблюдать. То же самое с дорожными знаками или правилами. И тогда, по умолчанию, каждый предприниматель или водитель – нарушитель и преступник. Как там говорят? То, что вы на свободе, не ваша заслуга, а недоработка прокуратуры. Соответственно, если ты преступник, то уже в уязвимой позиции. Коготок завяз – всей птичке пропасть.
– А ничего не делай, – посоветовала Майко, махнув рукой. – Чего они тебе сделают-то? Пока ты на улицах террор и разрушение творить не начал – у тебя все права гражданина Японии, а в твоем случае – еще и несовершеннолетнего гражданина. Ничего они не могут. Они ж только по закону действуют. А по закону даже сам факт твоих способностей не зафиксирован.
– Как не зафиксирован? Я ж в больницу попал и…
– А-а-а… это не больница. То есть больница, но это такая… фикция. Там они суперов и лечат, у нас же только больнички другие, чем у обычных людей, потому как, если маг в бессознательном начнет вытворять, то в обычном госпитале проблем не оберешься. А этот медицинский центр… он же как крепость. Неважно… – Майко села на капот своей желтой «субару» и прищурилась на заходящее солнце. – Смотри, они не могут собирать о тебе сведения. О твоих способностях, о том, где ты живешь и прочее, пока ты не согласишься им эти сведения предоставить. Ну, то есть на самом деле они, конечно, все собирают, но официально – вроде как нет. Вроде как все и всё знают, но пока ты не согласился зарегистрироваться или не совершил серьезного федерального преступления, собирать о тебе данные они не имеют права. Все эти разговоры… – она помахала рукой в воздухе, – дешевый понт. Не обращай внимания.
– Понял, – кивнул я. – А что происходит с теми, кто регистрируется?
– А ничего особенного не происходит, – пожала плечами Майко, при этом ее… достоинства медленно качнулись из стороны в сторону.
– Э-э… не понял? – переспросил я, завороженный зрелищем.
– Ничего не происходит, – повторила Майко, – проходят государственное тестирование способностей, получают документ, каждый месяц им выдают стипендию и все. Ах да, еще раз в полгода проходят осмотр и повторное тестирование. Кстати, эта задавака Акира – зарегистрированный маг.