Синее пламя
Шрифт:
Они спустились по открытой лестнице во двор, миновали его. Слуги кланялись и опять спешили по своим делам. В замке царило утреннее оживление, и та подавленность, что здесь витала, ощущалась не сразу. Лишь теми, кто жил тут давно и знал привычный уклад.
Гул шагов эскорта, звон стали и скрип доспехов раздавался в наполненных светом залах. Возле входа в жилую часть дворца его милости их встретил усиленный отряд гвардейцев.
– Моя жена? – негромко спросил герцог, и командир отряда, рыжеусый сержант, бодро ответил:
– Не покидала покоев, владетель.
Они прошли
Дэйт стрелял глазами по помещениям, выискивал малейшую опасность, а также проверял, на месте ли охрана, не пусты ли коридоры, ходят ли еще патрули. Кое-где на стенах и потолке оставались побуревшие пятна крови. Внизу слуги уже все отмыли, но замок был огромен, и для полной уборки требовалось время.
Их приближение услышали, и одна из служанок герцогини распахнула двери, присев в реверансе.
– Ждите, – сказал герцог своему сопровождению, и воины присоединились к охране ее светлости, расположившись по залу полукругом, контролируя все входы и выходы. – Дэйт, ты со мной.
В светлых, украшенных на манер восточных герцогств покоях властвовал утренний холод и свежий, горный воздух. Окна были распахнуты настежь.
Герцогиня, высокая, начавшая полнеть, с темными волосами, собранными в четыре косы, уложенные в высокую прическу, в теплом фиолетовом платье, украшенном турмалинами, встала с подушек, скидывая с плеч меховое манто.
– Муж мой.
Дэйт помнил тот день, когда увидел ее впервые, встречая далекое посольство из Карифа на дороге Вороньего перевала.
Он сразу ей не понравился, а она – ему. Взаимная антипатия с первого взгляда.
Дэйт был не в восторге от южанки. Счел ее слабой, капризной, избалованной и заносчивой. Недостойной ни его владетеля, ни того сурового края, в котором они жили.
Свою ошибку он понял не сразу. Она кровь от крови и плоть от плоти Стилета Пустыни, Палача Эль-Аса и Убийцы сотен жен. И была очень похожа на своего знаменитого деда – умная, расчетливая и, когда надо, очень жестокая.
Ее ум пригодился герцогу, и он всегда прислушивался к советам, которые она озвучивала своим певучим, лишенным всякого намека на грубость голосом. Ее расчетливость не раз играла на пользу политике в отношении соседей. Она могла убедить мужа отступить, показать минусы в его действиях и предложить альтернативное решение проблемы. А жестокость… жестокость не касалась тех, кто служил ее семье.
Ее новой семье.
Герцогиня нашла общий язык с начальником охраны, антипатия давно исчезла, а пришло взаимное уважение.
– Оставьте нас, дамы, – попросил герцог, заложив руки за спину.
Пятеро фрейлин, находившихся в покоях и льнущих поближе к растопленному камину, посмотрели на герцогиню, дождались кивка, поднялись со своих мест.
Дэйт отметил про себя, что южанок, прибывших вместе со своей госпожой в далекую страну, среди них не осталось. Все они погибли, защищая карифку, в ту страшную ночь, когда пришли шаутты.
Когда последняя женщина выходила, шелестя юбкой, в дверях
На его груди висела серебряная цепь со знаком крылатого льва – символа герцогства. Первый советник и казначей Тэлмо. Наполовину лав, но никогда не жил среди бродячего народа и не путешествовал в трясущихся кибитках по бесконечным трактам этого мира. Тэлмо служил еще отцу его светлости, и Кивел да Монтаг ценил старикана.
Он неловко поклонился герцогине, и та ответила ему милостивой улыбкой, показав рукой на кресло, куда тот, облегченно отдуваясь, уселся, вытянув ноющую ногу.
Дэйту сесть не предложили, но его это не обижало. Он встал в двух шагах от герцога, так чтобы видеть сразу и дверь, и окна.
– Что удалось узнать?
Вопрос владетеля был обращен к нему, и начальник охраны с сожалением произнес:
– Ничего нового, ваша милость. Уверен лишь в том, что среди тех, кто живет в замке, ни один не открывал им ни ворот, ни калитки.
– Такая уверенность должна быть основана хоть на чем-то.
– Для лунных людей почти нет преград, муж мой, – сказала герцогиня. – В моей стране ходят легенды, что эти твари живут в тенях барханов, воют вместе с ирифи [8] в покинутых городах и обезвоженных оазисах. Стены, которые выстроил человек, для них не преграда. Они бесплотны. Особенно в полную луну.
8
Ирифи (кариф. гроза караванов) – название восточного ветра в Карифе, дующего несколько месяцев и являющегося причиной песчаных бурь.
– Эти были во плоти, ваша милость, – напомнил Дэйт. – Их рубили много раз, одному даже отсекли руку. Мои люди сожгли ее в то же утро.
– Шаутты могут захватывать тела мертвых и вести себя как живые люди. Опознать их можно только по глазам, – скрипучим голосом проронил Тэлмо. – Мастер Дэйт прав в том, что они пришли никем не остановленные и точно так же ушли. Ни ворота, ни калитки после наступления ночи не открывались, а мосты так и остались подняты.
– Верно. Я дважды проверил, – подтвердил Дэйт. – Предательства стражи не было. Если в замке и есть лазутчики, то только вашего кузена.
– Не спеши ручаться за всех, – предостерег герцог. – Человеческая душа самый мутный и грязный из колодцев.
– Твари появились во внутренних покоях, ваша милость. Появились из теней, что лежали на полу. Так они миновали все посты внешнего периметра, все стены и решетки.
– Раньше с ними боролись, Дэйт.
– И говорят, что продолжают бороться. На Рубеже. И гибнут точно так же, как здесь.
– Предлагаешь поднять руки к небу и ничего не делать? – мрачно проронил герцог.
Дэйт, посмотрев на герцогиню, ответил: