Синее железо
Шрифт:
— Рад тебя видеть, асо. Проходи и садись вот сюда, поближе к теплу.
— Я лучше постою — затекли ноги. — Ант помолчал, не зная с чего начать, затем в упор спросил: — О каких податях говорил ваш посыльный? Ведь шаньюй обязал меня платить дань только оружием.
— Не только, асо, не только. — Ли Лин поднялся и неслышными шагами прошел к стене, возле которой стояла резная кипарисовая шкатулка. Потом он вернулся и протянул Анту кусок замши: — Я получил это перед самым отъездом. Читай вот здесь.
— «Повелеваю также, — вслух прочел Ант указанную
Внизу была оттиснута печать шаньюя.
— Выходит, он обманул меня?! — Ант в бешенстве швырнул кожаный лоскут на пол и наступил на него ногой.
Ли Лин сочувственно пошевелил губами:
— Я думаю, асо, у шаньюя не было другого выхода. Если бы он сказал тебе об этом заранее, ты бы не принял титула и отказался поехать на родину…
Умные глаза наместника смотрели печально, и под этим взглядом Анту стало досадно за свою несдержанность.
«Что толку, — подумал он, — топтать кусок кожи. Ведь ты догадывался, что шаньюй рано или поздно затянет аркан на твоей шее. Он знает: народ будет возмущен поборами и это возмущение обернется против тебя, асо. И тогда ты, удерживая власть, позовешь на помощь хунну…»
Словно подслушав мысли Анта, Ли Лин сказал:
— Расчет шаньюя прост. Он поставил тебя перед выбором: либо ты будешь верен ему, либо объявишь войну. В первом случае он поддержит тебя, и ты останешься вождем, но тебя возненавидит народ; во втором случае тебе придется иметь дело со стотысячной армией шаньюя, как только откроются перевалы. А к войне ты не готов, и хунну это знают не хуже тебя. Шаньюй назначит на твое место другого человека. В стране вспыхнет междоусобица. Так во все времена поступали китайские императоры, и тогда начиналось самое страшное — братоубийственная война!
— Среди моего народа не найдется предателя!
— Ты молод, асо, и плохо знаешь мир, — с мягкой улыбкой возразил наместник. — Я очень высокого мнения о твоих соплеменниках, но и среди них найдутся люди честолюбивые и завистливые. Ты знатен и довольно образован в сравнении с окружающими. А человека, который выше своих соплеменников, всегда ненавидят. Запомни это, асо.
— Что же вы посоветуете делать? — спросил Ант, начиная понимать, куда клонит наместник.
Ли Лин неторопливо принес запечатанный кувшин вина и налил две фарфоровые чаши. Густое рубиновое вино пахло имбирем.
— Что делать? — переспросил наместник, осушив чашу. — То же, что делают десятки других народов, покоренных хунну. Они ждут.
— Ждут чего?
— Самые великие царства не вечны, асо. Они как люди: рождаются, мужают, дряхлеют и наконец умирают. «Любая жизнь — ночлег в чужом краю и долголетнем с камнем не сравнится». Так сказал один поэт. — Джуки — князь вновь налил себе вина. — Уметь ждать, чтобы уцелела голова, важное умение, асо. Об этом мне говорил мой друг Сыма Цянь. И, как видишь, мы оба дождались: он стал чжуншулином, а я наместником в этой холодной северной стране. — Ли Лин скрипнул
— Впервые слышу.
— Этрук — это «око шаньюя». Он поставлен следить за всеми нами, в том числе и за Ой-Барсом. Этрук — родственник Ильменгира, а вы ему переломали кости. Он еле добрался сюда и теперь лежит, и охает…
— Это тот хунну, который приезжал к оружейникам? — хмуро спросил Ант. — Он сам во всем виноват.
Ли Лин опять опрокинул чашу и кивнул:
— Конечно, сам виноват, асо. Мне это напоминает одну притчу. Хочешь расскажу?
Ант пожал плечами.
— Так вот: повздорили два человека, и в драке укусил один другого за нос. Укушенный подал на обидчика в суд.
«Зачем ты укусил его за нос?» — спросил судья. Обвиняемый стал отпираться: «Он сам себя укусил», — «Как же так? — удивился судья. — Ведь нос — то находится выше рта». — «О ваша честь, чтобы достать нос, он вскочил на кровать!»
Ли Лин рассмеялся.
«Он совсем пьян, — подумал Ант, — или притворяется. Зачем он проговорился про Этрука? Может быть, он хочет избавиться от соглядатая?»
— Как подвигается строительство дворца, князь? — спросил Ант, уводя разговор в сторону от «шаньюева ока».
— О, дворец растет. Ваши мастера очень понятливы. Они все схватывают с полуслова. Попроси Артая, чтобы он изготовил дверные ручки покрасивее. Я дам тебе образец.
— Хорошо. Я скажу ему.
— А ты не хотел бы поселиться со мною, асо? Места здесь хватит и для твоей семьи. Мы весело заживем. — Наместник поднял голову от чаши, и Ант увидел, что взгляд у него совершенно трезвый. — Что же ты решил относительно подати? — Я должен посоветоваться со старейшинами, — уклончиво ответил Ант. — Мы что-нибудь придумаем. А сейчас мне нужно поспать.
Глава 9
Время летит, точно трехлапый ворон, живущий на солнце. Оно бежит, как быстроногий заяц, который в лунной ступе толчет из звезд снадобье бессмертия. Но не дождаться человеку волшебного снадобья, и коротка его жизнь…
По ночам, когда за бревенчатыми стенами дома шаманила метель, скликая снега, холодно становилось у наместника на сердце, точно и его овевал этот неприкаянный зимний ветер. И тогда Ли Лин год за годом начинал перебирать в памяти прошлое, сам не зная зачем. Скорее всего, он отыскивал тот день, когда судьба повернулась к нему спиной.
«За что счастье изменило тебе? Ты был хорошим солдатом, Ли, ты был честен и храбр. И глупцом тебя не назовешь. Так чего же тебе не хватало? Впрочем, ты знаешь, чего. Хитрости и раболепия. Ибо только ими живы во все века царедворцы».
Ли Лин тосковал по родине. Не радовало его даже то, что строительство дворца подходило к концу. А дворец удался на славу — крепкий и долговечный. Его четырехскатную двухъярусную крышу поддерживали мощные деревянные столбы. Они опирались на песчаниковые плиты, врытые в землю на глубину человеческого роста.