Синеглазый дьявол
Шрифт:
Наконец Росс назначил дату свадьбы, уверенный, что отец Виолы передумает, как только они обвенчаются. Он ошибся: отец лишил ее наследства в тот же день, поклявшись, что никогда больше не будет разговаривать ни с капитаном, ни с миссис Росс. Хэл поступил так же, оборвав все контакты с сестрой.
Росс пришел в ярость. Он поклялся, что станет богаче ее отца, даже если ему придется добывать золото из недр земли. Решение Виолы выйти за Росса утвердилось после убийства Линкольна, когда любая неверность в глазах общественного мнения стала
Виола снова принялась раскладывать листки со счетами. Она подсчитывала, сколько бочонков с фасолью находилось в настоящее время на складе.
Она не стала заниматься с накладными и письмами, лежащими стопкой на полке рядом с ее столом. Они поступали почти из каждого штата и территории, являясь неопровержимыми свидетельствами широких связей «Донована и сыновей» и упорства, с каким Уильям старался делать деньги.
– Миссис Росс! – Широкие плечи Уильяма, вошедшего в контору, заслонили весь дверной проем. – Вы грезите наяву?
– Нет, – машинально ответила Виола. – Я почти закончила подсчет бочонков с порохом.
– Вы уверены? – Он закрыл за собой дверь, сняв куртку и закатав рукава рубашки. Весь в пыли и вспотевший, он выглядел настоящим мужчиной, гораздо более интересным, чем любой благопристойный бизнесмен. Сдвинув шляпу на затылок, он не сводил глаз с Виолы. – Вы очень похожи на дерзкую служащую.
Виола посмотрела ему в глаза, и что-то в ней сжалось. Она вспомнила его слова о забавах, подражающих живым картинам. Наверное, ими он и хочет заняться сейчас. Виола попыталась подумать о том, что полагается делать дерзкой работнице.
– Мистер Донован, – начала она, стараясь говорить как можно презрительнее, – ваши счетные книги невыносимы.
Глаза у него вспыхнули, губы скривились, потом сжались. Осмелев, Виола продолжала:
– Вам, сэр, следует немедленно предпринять шаги для исправления такого положения, иначе мне придется самой пересчитывать бочонки. – И она задрала нос.
– Я ничего не должен, – протяжно проговорил он. – Я – ваш наниматель, а вы – работница, которая должна слушаться меня.
– Просто невозможно, мистер Донован. – Виола фыркнула и с надеждой посмотрела на его брюки, увидев там весьма выразительную выпуклость. – Вы должны действовать, и притом немедленно.
Уильям перегнулся через стол. Схватив руки Виолы, он поднял их у нее над головой, отчего она испытала наслаждение.
– Вы определенно самая дерзкая из всех служащих, – высказался он. – Что мне с вами делать? Предупреждаю, дальнейшие наглые выходки повлекут за собой более тяжкое наказание.
Виола навострила уши.
– Ах вы… грубиян, – начала она, делая вид, что хочет вырваться.
А он придвинулся к ней ближе, обхватив свободной рукой ее голову. Его удивительный запах окутал ее.
– Сопротивление моей воле! – прокричал он и прижался к ней бедрами. Теперь выпуклость
Ее глаза широко раскрылись. За шесть лет жизни рядом с рудокопами и погонщиками она наслышалась довольно много слов, которые нельзя произносить в церкви. Может, ему хочется услышать что-то подобное?
Она боролась, толкалась ногами и ругала его самыми грязными из известных ей слов, она даже придумывала новые выражения. Конечно, ее сопротивление мало что ей давало, особенно если учесть, что юбки на ней очень мешали ей развернуться полностью. Наконец он сильно прижат ее к стене и навалился всем своим крупным телом.
Она чувствовала каждый его дюйм, от крепких мускулов груди и бедер до яростно возбужденной плоти, прижимающейся к ее животу.
Теперь ее охватило желание, и все слова вылетели у нее из головы.
Он дотронулся до нее своими бедрами.
– Вы, миссис Росс, наглая особа. Ваше поведение требует расплаты.
– Нет. – Она тяжело дышала, стараясь не закрывать глаза, и ждала поцелуя, которого она просто жаждала.
– Маленькая лгунья. Ваши соски умоляют, чтобы я к ним прикоснулся.
От его слов внутри у нее заныло, и она застонала.
– Да, мистер Донован.
– Скажи мое имя, как я тебя учил.
– Уильям.
Последний слог он заглушил своим поцелуем, набросившись на ее губы, точно кавалерия Стюарта на врага.
Уильям откинул голову и задрал на ней юбки, не отводя от нее дикарского взгляда, от которого огонь зажегся в ее жилах. Она содрогнулась. Он подчеркнуто медленно просунул ногу между ее ног. Грубая шерсть его брюк терлась о ее ноющую плоть через тонкие батистовые панталоны.
– Вы сожалеете о своем поведении, маленькая ослушница?
– Нет. – Она действительно не жалела. Если бы ему захотелось, она произнесла бы еще несколько крепких выражений, лишь бы увеличить наказание.
Он возбуждал ее чувственность, не давая удовлетворения. Ее тело жаждало его любви, и сию же минуту. Она застонала, веки ее опустились.
– Извинитесь, – повторил он. – Говорите, иначе вы больше ничего от меня не получите.
– Прошу вас, мистер Донован. – Виола понимала, что стоит ему чуть-чуть передвинуть ногу, как он коснется ее сокровенного места и она испытает мучительный оргазм.
– Говорите!
– Я… – Она так и не произнесла того, что хотела сказать – «я ни о чем не сожалею».
Он яростно ворвался в нее. Она всхлипнула от удовольствия, не думая о том, что их могут услышать. Он смотрел на нее своими глазами-сапфирами, внимательными и блестящими, и напряженно дышал.
Высшая точка уже близка. Она крепко укусила его в плечо, как дикая кошка.
От удивления он напрягся, откинул голову назад и зарычал, как ягуар, достигнув блаженства. Ответная дрожь охватила все ее тело до мозга костей.