Синемарксизм
Шрифт:
Но миф о гениальном торговце чем угодно, способном продать за миллион то, что приобрел за десять долларов, оказывается именно мифом, нарциссической сказкой нефтяного миллиардера, уклонявшегося от налогов с помощью хитрых схем.
Весь фильм зритель будет гадать: патологическая алчность или все же необходимая классовая солидарность капиталистов? Заплатив выкуп за внука, ты ставишь под удар всех остальных своих близких, более того, все дети пресловутого 1 % суперэлиты попадают в прицел, становятся вечными мишенями вымогателей и мстителей, если ты дашь слабину.
Относительный
Мы знаем, что настоящий Гетти-младший так и не пришел в себя после похищения и прожил еще хоть и долго, пробуя себя как художник и актер (у Вима Вендерса в «Положении вещей»), но в непрерывной депрессии и кризисах и фактически уничтожил свой организм наркотиками. Ему даже восстановили отрезанное ухо, но это уже ничего не изменило в его горькой судьбе.
Мы знаем, что во всем мире неравенство растет, и сейчас даже в самых благополучных странах оно вернулось к пропорциям столетней давности. Это не нужно никому специально объяснять в России, давно живущей в эпоху длинных яхт, высоких дворцов и массовой бедности.
Это знание порождает вопросы: чем оправдано то, что один из нас в тысячу раз богаче другого? Он в тысячу раз умнее? Полезнее? Его в тысячу раз сильнее любят высшие силы? Или в тысячу раз сильнее ненавидят? Что вообще измеряется в деньгах? Общий труд? Общее благо? Абстрактная «полезность»? Или просто власть? Но тогда на чем эта власть основана?
Неравенство умножает причины для социального шантажа в самых разных формах, от криминальных до политических. Кто может решить эту проблему если не в общем, то хотя бы в частном случае?
Неравнодушные «приближенные к трону», попавшие в ножницы между ледяной мудростью элиты и обжигающей завистью социальных низов, – отвечает Скотт. Зрителям остается согласиться с этим или возразить, дав собственный ответ.
Синемарксист
Юбилей
Кино про кино – мой любимый жанр. Даже если у фильма самая банальная фабула на свете, почти как в «Пятьдесят оттенков серого» – наивная гуманитарная студентка падает в объятия эксцентричной звезды с причудами и, пережив этот неоднозначный опыт, расстается со священным монстром в дальнейшем поиске самой себя.
«Молодой Годар» – ироничный оммаж священному монстру французского кино к пятидесятилетию показанных событий. Этот подарок монстр красноречиво проигнорировал.
В фильме Годар стыдится собственной известности и признания даже в среде полиции, в которую он мечет камни. Упражняется в игре слов. Черпает вдохновение из левацких брошюр и мусорных детективов, ведь только там проступают схемы господствующей идеологии самым наглядным образом.
Очки
«Делать видимым», а не «показывать» – часто говорил реальный Годар.
В фильме ему все время мешают демонстранты, полицейские, богемные друзья. И однажды он сделает видимой саму эту
Раз за разом его очки хрустят под чьей-то подошвой. Но раздавленная оптика и есть верная. Только она и соответствует расколотому миру.
Мораль
В этом кино две сквозные темы. Первая – простые люди, обычные зрители, которые встречают Годара на улице или везут его в машине, ждут от него (и от кино вообще) антидепрессанта, хотят посмеяться, «словить милоту», сентиментально взгрустнуть вместе с Бельмондо, на пару часов оказаться как можно дальше от самих себя. Так Хазанавичус оправдывает то, чем он тут занят, – легкий жанр, понятную всем комедию про неуживчивого фрика.
Вы можете не быть умным, вы можете не быть левым, вы можете не быть авангардистом, вы можете ничего не знать о «новой волне», и все равно вы теперь можете смотреть о Годаре и следить за его жизнью. Вам предложен Годар для обычных людей, которых этот невежливый чудак всю жизнь сторонился и мечтал изменить одновременно.
Вторая тема – в социализме, на котором Годар так зациклен; авангардные выверты и непонятные кунштюки исключены, потому что социализм – это всегда торжество посредственности, и любой, кто поднимет там голову выше средней линии, обречен быть укороченным. Вначале китайцы не принимают его кино и требуют снять название «Китаянка», потом студенты, захватившие Сорбонну, дважды изгоняют вычурного выскочку из своей громокипящей агоры, и, наконец, даже в отдельной съемочной группе, где Годар вводит полное самоуправление и контроль работников, все голосуют против его идеи потратить бюджет на панорамные съемки.
Движущее сюжет противоречие: чтобы всерьез отрицать буржуазную норму, нужно иметь большую индивидуальность, но революция и игра в социализм не дадут такой индивидуальности ни одного шанса. И при социализме и при капитализме побеждает посредственность, но при капитализме вам не заткнут рот, чтобы сказать об этом. Парадокс героя: без революции ваша индивидуальность не нужна даже вам самому, но революция смеется над вашей индивидуальностью как над писаной торбой.
Отсюда несложно вывести простое моралите: буржуазное общество лучше социалистического уже тем, что позволяет экспериментировать и отрицать самое себя, ну хотя бы в декоративно-декларативной форме.
Это классическое либеральное клише. Но легкий фильм для несложных людей и должен состоять из клише на всех уровнях.
«Такова жизнь на „Редитабле“», – постоянно повторяют главные герои друг другу. Что переводится как: «Ты никуда не убежишь с подводной лодки».
Если совсем уж драматизировать финал, то можно сказать, что это фильм о гении, который придумал новый киноязык, но слишком увлекся «переделкой мира и человека», «растворил себя в группе» и больше уже не смог вернуться к своим прежним зрителям и их слишком человеческим чувствам, навсегда став одиноким снобом и «Мистером Непостижимость». Новое кино было принесено в жертву мировой революции, а когда этот жертвенный костер погас, осталась только перманентная меланхолия и элитарная игра со знаками.