Sing For Me, Cry For Me

famlia

Наконец они приступили к работе: Гермиона занялась своим котлом, Гарри своим. Урок протекал на редкость миролюбиво и неспешно, но тут дверь неожиданно распахнулась и в класс вошёл Люциус Малфой. Гарри, полностью поглощённый нарезанием необходимых для зелья ингредиентов, не обратил бы ни малейшего внимания на поднявшуюся шумиху, если бы не внезапное тянущее ощущение в груди. Это было похоже на то, словно кто-то обвязал верёвку вокруг его сердца и сейчас крепко затянул получившийся узел. Гарри прекратил работать, отложил нож и выпрямился. Он огляделся и его глаза широко распахнулись,

когда встретились с настойчивым взглядом Люциуса Малфоя, а узел вокруг сердца, казалось, затянулся ещё крепче.

Гарри никак не мог понять одну очень беспокоящую его вещь. Здесь находился человек, который изнасиловал его, но то чувство, которое сейчас волной пронеслось через всё его тело, было вовсе не страхом или отвращением, не ужасом или ненавистью, а каким-то странным непонятным предвкушением. С ним определённо было что-то не так. «Боже, я не хочу его видеть. И уж точно не хочу находиться рядом с ним. Разве не так? Я уже ничего не понимаю. Я должен, по меньшей мере, испытывать страх перед ним, а не успокаиваться от одного его присутствия».

Гарри опустил голову, взял нож и снова принялся нарезать ингредиенты, но теперь его разум был как никогда далёк от выполняемой задачи. Он был полностью сосредоточен на том, чтобы попытаться понять: что, чёрт возьми, произошло с его чувством страха и ненависти? Он вошел в этот класс, будучи решительно настроенным забыть всё произошедшее и наконец упокоиться, но одного взгляда Люциуса Малфоя оказалось достаточно, чтобы заставить его жаждать чего-то большего. «Я, по-видимому, проиграю эту партию. Нет, я её уже проиграл. Потому что это - единственная причина, по которой я могу хотеть Люциуса Малфоя. Хотеть, чтобы Люциус Малфой… Проклятие, я, наверное, окончательно спятил!»

И тут он услышал голос профессора Снейпа:

– Люциус, какой неожиданный сюрприз.

– Несомненно, Северус. Мы с тобой уже столько времени не виделись. Но я рад, что у тебя всё ещё остались те, кому ты можешь передать свои бесценные знания, - с мягким насмешливым поддразниванием в голосе сказал Люциус. Его глаза рассеянно оглядывали классную комнату, но на самом деле он ни на миг не выпускал из поля зрения свою главную цель - Гарри.

(И, конечно же, моя прелесть прилежно трудится в компании мисс Грейнджер).

– Безусловно. Только боюсь, что тебе придётся подождать, пока не закончится урок.

– О, нет, думаю, у меня есть идея получше. Я бы предпочёл остаться здесь. Уверен, что смогу отыскать для себя подходящее местечко. Кроме того, мне ещё ни разу не доводилось видеть тебя за преподавательской кафедрой, да и любопытно посмотреть, как мой сын выполняет свои школьные задания.
– Люциус посмотрел на Драко и усмехнулся, заметив, как сильно тот побледнел.
– Если, конечно, ты не возражаешь?

– Будь моим гостем.

«Вот дерьмо. Или я ничего не понимаю в жизни, или он притащится сюда. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Он идёт сюда. И как мне с этим справиться? Я обречён».

Люциус действительно направлялся в ту сторону, где стоял Гарри, и устроился где-то неподалеку от него.

Гарри слышал, как Люциус наколдовал себе стул, и всеми силами постарался отрешиться от того факта, что

этот человек находится настолько близко от него. Узел, затянувшийся вокруг его сердца, никуда не исчез, а, казалось, наоборот, лишь ещё сильнее сжался, концентрируя все его чувства на мыслях о Люциусе. «Вспомни, это тот самый человек, который изнасиловал тебя. Забавно, все эти дни я так старательно пытался выкинуть это из головы, и мне почему-то никак не удавалось это сделать. Но сейчас я, похоже, с лёгкостью позабыл обо всём произошедшем, словно ничего никогда и не было, и причиной тому послужил всё тот же человек, который, собственно, меня и изнасиловал. Не слишком ли это всё сложно? Я бы предпочёл бояться его, чем испытывать эту непонятную потребность в его присутствии».

Гарри был вырван из охватившего его мечтательного состояния довольно сильным ударом Гермионы, заставившим его буквально зашипеть от боли. Ему определённо не нравилось то, как она всё время прикасается к нему. Но ничто не могло сравниться с чувствами Люциуса, который заметив, что девушка ударила Гарри, еле сумел удержать себя в руках. «Да как она посмела! Эта омерзительная грязнокровка ударила моего котёнка. Она заплатит. Она очень дорого за это заплатит».

– И зачем ты это сделала?
– сердито спросил Гарри.

– Ты пропустил один этап и прекратил помешивать зелье, а тебе нужно это делось ещё пять минут, - раздражённо ответила Гермиона.

– Я знаю, что нужно делать. Вспомнила? Я изучил это ещё вчера, - констатировал Гарри, ощущая, как в нем всё сильнее и сильнее разгорается раздражение, хотя он и не мог понять причину, по которой Гермиона начала его так дико бесить.

– А выглядело так, будто ты всё позабыл, - защищаясь, ответила она.

– Не приписывай мне того, чего нет!

– Ну и ладно!

«Странно, и почему они ругаются?» - размышлял Люциус.
– «Думаю, стоит освободить моего малыша от общества этой невыносимой девицы».

Он поднялся, откашлялся и довольно громко сказал:

– Северус, мне кажется, мисс Грейнджер пытается помочь мистеру Поттеру с его зельем. Как ты думаешь: может было бы более предпочтительно рассадить их? Мисс Грейнджер могла бы пересесть на первую парту, а я тут пока присмотрю за мистером Поттером.

У Гарри отвисла челюсть. Глаза Гермионы потрясённо распахнулись, в то время как остальная часть класса, состоящая целиком из слизеринцев, гнусно захихикала. Профессор Снейп выглядел несколько удивлённым, но согласился с предложением Люциуса и велел Гермионе перебраться вперёд. Что она и сделала, чуть ли не дымясь от ярости.

Люциус подобрался к Гарри почти вплотную, но всё же ещё не касаясь его, и жарко шепнул на ушко:

– Здравствуй, Гарри. Ты даже не представляешь, какое это удовольствие - увидеть тебя снова.

– Ублюдок, - не поворачиваясь, прошипел Гарри.

– Ты что-то сказал, малыш? Просто у меня сложилось впечатление, что ты сказал что-то вроде...

– И вам тоже доброе утро, мистер Малфой, - Гарри повернулся и впервые после их памятного пятничного столкновения посмотрел Люциусу прямо в лицо.
– Удовольствие - моё второе имя, - закончил он с сарказмом.