Сингулярность
Шрифт:
Я не подумала, когда выбирала локацию, что ветер дует с моря, относя все мои запахи прямо к строению, а, значит, и к монстру.
Оно приближалось, четко перемещаясь прямиком ко мне. Его чудовищные черты становились все отчетливей, вызывая инстинктивный ужас и подсознательное желание бежать. Меня резко затошнило, но я держалась из последних сил.
За спиной существа я увидела еще, как минимум, троих таких же, следовавших за ним вслед. Я прижалась лицом к камню, выглядывая и истерически соображая, что делать дальше.
Я понимала, что мое копье против четырех монстров не даст мне и шанса.
К этому времени
— Ну давай же, — шептала я себе под нос.
Тем временем луна появилась из-за туч и осветила происходившее синеватым светом, разбросав по периметру контраст светотьмы. Мутант, находившийся ближе ко мне, встал во весь рост на ноги и вытянул голову в мою сторону. Я увидела, как блеснули, будто в улыбке, длинные острые зубы и как бездонно черны провалы его глазниц. Он повращал черепом и повернул свою морду в моем направлении, уставившись прямо мне в глаза, как мне казалось.
Ледяной страх пронзил мое тело, из глаз брызнули слезы ужаса.
Внезапно тварь сделала выпад вперед и прыгнула вверх, в секунду преодолев расстояние между нами. До меня теперь ему оставалось буквально метров пять, которые он начал преодолевать, четко перебирая конечностями по скале. При этом я была уверена, что то, что у него имелось вместо глаз, неустанно следило за мной, не отрываясь ни на секунду, заранее поглощая мою жизненную энергию и надежду на спасение.
Я сжала копье и выставила перед собой, понимая всю бесполезность своей затеи. Александрит жег кожу, беглого взгляда на него хватило, чтобы понять, что он светится. Я запрятала его за шиворот, чтобы он не привлек внимание своим сиянием. Хотя мутант и так двигался целенаправленно ко мне.
Чудовище было уже совсем близко, когда внезапно остановилось, обдав меня жуткой вонью серы. Оно всматривалось очень внимательно. У него действительно не было глаз в нашем понимании этого слова. Это были бездонные черные дыры, поглотившие не одну душу, я точно это знала. Теперь они вбирали в себя все мои оставшиеся силы и сковывали ужасом любые движения. Монстр стал медленно открывать пасть. Когда его рот расширился до невообразимых размеров, как у огромного питона, собравшегося съесть страусиное яйцо, я, не выдержав ужаса и напряжения, шагнула назад, в пустоту. Туда, где волны устраивали свидания со скалами.
Когда я очнулась, то поняла, что не могу пошевелиться. Руки и ноги меня не слушались. Все тело ломило, а в голове продолжал шуметь прибой. Кроме того, она ужасно болела, но я все-таки смогла разлепить глаза.
Темнота.
Я еще раз постаралась пошевелиться и поняла, что мне очень тяжело, потому что меня придавило чем-то громоздким.
«Громоздкое» пошевелилось, волна страха накатила с новой силой. Нахлынули воспоминания о произошедшем. Паника пронзила меня насквозь, и я открыла рот, чтобы кричать, но тут зажегся тусклый свет. Я увидела взволнованное лицо Макса перед собой.
— Все хорошо! — начал успокаивать он меня, прижимая к себе.
— Это было ужасно!
— Все закончилось.
— Ты не представляешь!
— Я с тобой!
— Они добрались до меня, — всхлипывала я.
— Прости, что не помог.
Он прижался своим лбом к моему.
— Прости меня, пожалуйста. Я очень хочу быть там с тобой.
— Нет.
— Я хочу помочь тебе. Ты мне веришь?
— Верю.
— Вот, ствол должен всегда быть с тобой. Он на предохранителе, — Макс схватил с тумбы пистолет и вложил его мне в руку.
— Хорошо.
— Носи его даже в ванную.
— Ладно.
Он обнял меня снова. Тепло его родного тела немного привело мои чувства в равновесие.
— Я хочу есть.
— Хорошо. Пошли.
Макс усадил меня на кухне, закутав в плед. Сам готовил еду из жареной картошки с шампиньонами, а параллельно старался развлечь разговорами на отвлеченные темы.
— Завтра у нас зачет, но ты не волнуйся, я договорюсь. Ты можешь поспать лишнего.
— Как ты это сделаешь? — мне было не особенно интересно, но я пыталась помочь ему поддержать беседу.
— У меня свои методы, помнишь, я говорил?
— А тебе вообще нужны эти экзамены и зачеты? – искренне удивилась я.
— Пока они необходимы тебе, они нужны и мне, — подмигнул он.
У меня в душе кипели противоречивые чувства. С одной стороны благодарность Максу, любовь к нему и тяга к жизни, а с другой меланхолия, утягивающая меня все глубже в себя. Я помнила бездонный взгляд монстра, его проникающий всюду запах, безысходность от уверенности, что моя сущность в конце концов будет поглощена им. Это было понятно, по размеренности и неспешности его действий перед тем, как совершить последний шаг, призванный покончить со мной. Воплощение тьмы, но не тупая тварь, я в этом уверена. Он оценивал меня, как противника. Изучал, не предпринимая действий для быстрой расправы. Настоящий охотник. Очень схож с человеком, только чудовищно измененный. Сколько еще я смогу вырываться из его наводящих ужас объятий?
Не помню, дождалась ли я вообще ужина. Ужасно клонило в сон. Реальность вокруг казалась размытой и не настоящей. Кажется, даже воспоминания о мутанте не могли привести меня в тонус, и в итоге я уснула на кухонном диване.
Утро мое предстало, по истине, прекрасной картиной. За такие вот вещи и стоило бороться. Макс обвил меня своим телом, видимо, опасаясь, что я снова исчезну. Я чувствовала, что обрела человека, которому не безразлична моя судьба. Человека, который стал мне семьей, в коей я всегда так сильно нуждалась. Казалось, я никому на белом свете не нужна, и вот теперь меня обнимал он — средоточие моего счастья.
Его приятная тяжесть давала ощущение безопасности. Осторожно, стараясь не беспокоить Макса, я повернулась к нему лицом. Получилось, что я уткнулась лбом ему в подбородок. В легком релаксе, навеянном мыслями, я не сдержалась и со всей нежностью, на которую способна, поцеловала его в шею.
Я заметила, как улыбка расплылась по любимому лицу. Не открывая глаз, он нашел мой рот и накрыл его своими горячими губами. Одновременно с этим, Макс поднялся надо мной, подмяв под себя. Его руки нашли мои, и он переплел наши пальцы, продолжая страстно целовать меня. От переполнявшего ощущения абсолютного безмятежного счастья и благодарности к человеку, который позволяет мне в упоении наслаждаться им, казалось, что я в своем личном сногсшибательном раю.