Синхронизация судеб

Яблонцева Валерия

Долго сердиться на безбашенную парочку у меня никогда не получалось. Пришлось махнуть рукой и оставить их громить остаток коридора под неусыпным присмотром Гаррета. Впрочем, я небезосновательно опасалась, что эти двое и моего нового медика успеют научить плохому.

Встречи, как оказалось, на сегодня не закончились.

Крики я услышала задолго до того, как добралась до указанной Гарретом приемной. А когда в дополнение к ним раздался грохот, стиснула зубы и перешла на бег в надежде остановить смертоубийство.

Или, наоборот,

лично прикопать разбушевавшегося шейдера в ближайшем утилизаторе. Потому что… Ну, сколько можно! Пятый раз за неполный месяц!

– Анхель! – Я ворвалась в медкабинет разъяренным серебряным смерчем. Мгновенно оценив ситуацию – перевернутый стол, разбитые пробирки, медик и ассистентка, сжавшиеся в углу, Ракель в смотровом кресле, плачущий малыш и младший Кессель с перекошенным лицом, сжимавший в руке вырванные трубки капельницы, – я бросилась вперед и, повиснув на каменном локте шейдера, с силой отшвырнула его к стене. – Сколько можно? Утихни!

– Сола, сестренка! – отряхнулся снова привычно красноволосый шейдер, не переставая прожигать моих медиков кровожадным взглядом. – Ну наконец-то! Эти шиссовы дети утверждали, что ты категорически недоступна, но я-то знаю, что главное – как следует попросить.

– Извини!.. – Ракель с катетером в предплечье смущенно улыбнулась. – Мы знаем, что ты очень занята, но Дамиан застрял на переговорах с торговыми представителями Брессы, а нам с малышом надо сдавать анализы четко по расписанию. Кроме тебя, мы никому не доверяем.

– Ракель… – Бросив предостерегающий взгляд на младшего Кесселя, я подошла к фемме, привычно обработала руки, натянула перчатки. – Сколько раз я просила тебя не брать с собой Анхеля. Он пугает мой персонал.

– А я не могу ее оставить, – буркнул из своего угла манн. – Я ее личный охранник, вот, даже жетон есть. – Он гордо продемонстрировал голографическую карточку. – Мне лично шиссов мэр Рохас платит, чтобы я никому не давал обижать Ракель и мальца. Поэтому я имею полное право требовать для них самое лучшее. То есть тебя.

Бывшая барменша «Логова» слабо улыбнулась и попыталась расслабиться, но мышцы под моими пальцами так и остались напряженными. Стараясь доставлять Ракель минимальный дискомфорт, я набрала несколько пробирок крови на анализ и сразу же вытащила катетер.

Молодая мать проворно вскочила из кресла и подлетела к обиженно сопящему малышу. Тот моментально притих, уткнувшись в теплое родное плечо. Укола он даже не почувствовал – связь с шейдом у детей была менее осознанной, чем у взрослых, отчего ранки и ссадины затягивались сами собой.

Дальнейшее обследование прошло быстро.

Анализатор пискнул, выводя на монитор жизненные показатели матери и ребенка. Годовалый шейдер был абсолютно здоров и развивался согласно норме. Вторую сущность малыш унаследовал от отца – его шейд был на диво крепким, живучим и активным. А еще беременность значительно улучшила показатели самой Ракель. Конечно, полноценным шейдером со второй сущностью

она стать не могла, но связь с сыном дала ей дополнительные силы, повысив устойчивость и выносливость организма.

Это не могло не радовать.

После моих слов молодая мать наконец расслабилась, и даже Анхель, понукаемый мной и Ракель, честно принес извинения слегка потрепанным врачам. Шейдеры засобирались домой, а я…

Короткий взгляд на часы быстро привел в чувство.

Опаздывала!

Я безнадежно опаздывала.

– После торговой встречи у Дамиана запланирована конференция с главами районов, – словно прочитав мои мысли, проговорила Ракель, мягко коснувшись моей руки. – Хавьер тоже, скорее всего, задержится.

– Спасибо, – буркнула я.

Досада всколыхнулась внутри – не в первый раз срочные дела влезали то в мои планы, то в планы Хавьера, откладывая долгожданный тихий совместный вечер.

Но что поделать. Наша работа была нужна и важна – я занималась реабилитационным центром, а Кессель, как и в прежние подпольные времена, управлял семнадцатым, только теперь официально, – и иногда приходилось ставить обязанности выше личных планов.

И все равно…

Даже если бы у меня был выбор, я не захотела бы быть ни с кем, кроме Хавьера Кесселя.

Нет.

Оставив ховер на парковке клиники, я отправилась домой пешком.

С тех пор, как мэр Рохас вынес большую часть промышленных предприятий за черту мегаполиса и установил строгий контроль над выбросами в атмосферу, гулять стало намного приятнее, чем раньше. Чистое небо мы, жители окраин, теперь видели гораздо чаще, чем раз в год, а высокие шпили небоскребов Центра прекрасно дополняли пейзаж. На орбите серебристыми каплями мигали у кольца космопорта транспортники представителей Брессы, а со стороны пустошей, где не было искусственных источников света, ярко сверкали на темном небе первые белые точки звезд.

Где-то там была и та, что принадлежала моему отцу…

Один перегон на новеньком, чистом скайвее, два квартала пешком по оживленным, хорошо освещенным улицам, лифт на предпоследний этаж, и я дома.

Наши с Хави апартаменты были не такими большими и роскошными, как капитанские комнаты в «Логове» или квартира в Центре, где я жила с матерью и Ли Эбботом, но нас все устраивало. Кабинет, гостиная с панорамным окном, бар, спальня, просторная ванная, о которой я могла только мечтать все десять лет, что прожила в каморке над закусочной Нор Лю-Циня. Что еще может быть нужно двум вечно занятым шейдерам? Разве что собственный выход на крышу, где можно было бы припарковать ховер, чем, например, активно пользовался на правах мэра Абисс-сити Дамиан Рохас. Хавьер шутил, что такая сильная любовь к крышам пришла ко мне после нашего совместного побега из полицейского участка Ли Эббота, и даже в шутку прокладывал пути отхода, когда мы после занятий любовью пили золотистые коктейли у окна, разглядывая прекрасный ночной город.