Синие берега

Цветов Яков Евсеевич

– И то верно.
– Семен, как и Андрей, не представлял себе, как с меньшим риском пройти к высоте сто восемьдесят три.

– Пойдем так, - твердо произнес Андрей. Он провел пальцем по тонкой линии проселка.

– Дорога, - подтвердил Семен.
– Если ее не перекроют.

Андрей обхватил ладонью подбородок.

– Противник потерял нас из виду. Пока.

– Я имею в виду другое - вражеские части, которые ранее прорвались на южном и северном флангах.

Андрею пришли на память слова Данилы: за спиной немец уже везде.

Он убрал ладонь с подбородка, и лицо приняло прежнее решительное выражение.

– Выбор только между неизвестным нам болотом, вон тем лесом и проселком, - сказал он.
– Я выбрал проселок.

– Ну, - Семен кивнул, и это означало, что он понял и согласен.

Показался Валерик.

– Два автомата, товарищ лейтенант, ваш и товарища политрука, два диска, три винтовки и девять патронов. И пулемет, пустой, ни одной ленты. Семь гранат. И нож. Один. Финка. У Данилы. Все, товарищ лейтенант.

Андрей усмехнулся, посмотрел на Семена.

– Ладно. Наматывайте портянки, обмотки, - сказал, - двинемся.

Бойцы наматывали портянки, с трудом натягивали на себя еще не просохшую одежду.

Данила последним сунул ногу в еще сырой сапог, нога не лезла, пальцем нащупал в голенище брезентовое ушко.

– Ух...
– запыхтел.
– Эх, - прихлопнул сапогом.
– Всё...

2

Они не успели оставить поляну.

Посланные вперед, на проселок, Вано и Саша возвратились растерянные, смятенные.

– Слушай... двигаются... немецкие моциклисты...
– сбивчиво сообщал Вано.

– Ты спокойней, тогда я лучше пойму тебя.
– В глазах Андрея выражение напряженного внимания.
– Мотоциклисты. Понял. Сколько?

– Не подсчитывал, товарищ лейтенант. Услышали, что моциклисты, и сразу сюда - предупредить.

– Далеко?

– Километра полтора... Да?
– посмотрел на Сашу, ожидая подтверждения.

– Побольше двух, - откликнулся Саша. Зажатой в руке пилоткой вытер он пот на лбу и, мятую, с влажными пятнами, натянул на голову. Как обычно, опустил глаза вниз, в землю.
– По звуку если, побольше двух.

– Через несколько минут, слушай, будут здесь, - жестами показывал Вано степень опасности.

"Засекли нас.
– Первое, что пришло Андрею в голову.
– Засекли".

– Семен, засекли нас, - сказал.

– Возможно, - сказал Семен. "И дернуло меня на эту проклятую поляну. Дураку же ясно, что отовсюду она просматривается".
– А может, не засекли, может, разведка?
– скосил на Андрея глаза.

Андрей пожал плечами: что может сказать он, если совсем неизвестна обстановка? И какая разница - разведка это или что другое? На секунду всплыл в памяти последний разговор с комбатом. Он, Андрей, сказал, что на пути к высотке, возможно, раз семь встретится с противником. Вот она, первая встреча из семи, вздохнул он. И усмехнулся: "Семь там раз или сколько, а уйдешь, - сказал комбат.
– Должен уйти..."

– Ничего,

Семен, не поделаешь. Скрытно сняться уже не успеть. Принимаем бой.

– С двумя дисками и девятью патронами?..

– С двумя дисками и девятью патронами, - тем же твердым тоном сказал Андрей.

– Авось пронесет?

– Хорошо бы...

– В кусты сыпанем?

– В кусты. Куда же еще?
– Андрей торопливо кликнул: - Валерик, Петрусь Бульба, Саша, разделить патроны, по три каждому. Вано, Пилипенко, Шишарев, гранаты!

– И я - гранаты?
– припадая на ногу, сунулся в вещевой мешок Данила.

– А сможешь?
– Андрей бросил на него нетерпеливый взгляд.
– Ноги как?

– Драпать не смогу, - повертел Данила головой.
– Все ж пришибло малость. А гранаты бросать - чего ж!.. Две у меня еще...

Андрей оглядел всех.

– Остальные в болото, в камыши. Там мелко. И залечь!
– Как всегда в таких обстоятельствах, он был рассудителен, тверд, решителен.
– Ясно? Сянский, уводи пулемет. Туда. Замаскируй. Ясно? И помоги сестре, Марии. Ясно?

Поляна враз опустела.

На проселке, за поворотом, заклубилась пыль; послышался стрекот мотоциклов; мелкий непрерывный гул буравил воздух.

Мотоциклы двигались медленно, поравнялись с поляной. "Семеро. Вон и восьмой. И девятый", - видел из кустарника Андрей. В шлемах, в плащах тусклого, дождевого цвета, с автоматами через грудь, мотоциклисты выглядели внушительно. Передний мотоциклист обогнул кустарник и оборвал треск, остановился. Повернул голову, что-то крикнул катившим сзади. Те сбавили скорость, заглушили моторы: немцы сошли с мотоциклов. Желтая пыль из-под колес с полминуты еще висела в воздухе, потом опала на дорогу.

Трое взяли автоматы наперевес, шестеро отошли ближе к кустарнику, сели оправляться. Потом высокий, узкоплечий немец с маленькой птичьей головой, подтягивая штаны, стал насвистывать веселую мелодию. Сквозь сучья кустарника фигура немца казалась Андрею заштрихованной.

Высокий немец, продолжая насвистывать, обернулся лицом к поляне. Что-то привлекло его внимание.

– Вилли, сюда. Кто-то здесь готовил завтрак, - ткнул он пальцем на поляну. Продрался сквозь кусты и зашагал к костру. Шевельнул носком сапога золу.
– Теплая еще...
– Вскинул автомат и бегло озирался вокруг.
– Вилли!

Андрей ловил каждое слово, каждое движение немца. "И надо же!.. Оставили свежий след. Теперь искать будут, - переживал Андрей.
– Девять автоматов против двух..."

– Вилли!

Тот, кого звал высокий немец, Вилли, шел к нему, шел широким шагом уверенного в себе человека.

"Гауптшарфюрер, - разглядел Андрей знаки на петлице, - эсэсовский обер-фельдфебель".

– Ну? Опять пугать нас?
– с усмешкой процедил Вилли.

– Ты посмотри, Вилли. Посмотри, - показал высокий на сизый круг еще не остывшего костра.