Синие люди
Шрифт:
Или он вновь шутил?
«Как трудно работать с людьми, имеющими чистую совесть!» — подумал Гард, выходя из волшебной мастерской старого Иржи Пуси.
Серж проводил его до выхода, где с видом человека, случайно остановившегося перед завлекательной витриной детского салона, торчал Таратура.
Прощаясь, Гард произнес:
— Уж извините меня: работа! Кроме того, прошу выполнить одну мою просьбу: этот визит должен остаться между нами.
Серж клятвенно сложил руки на груди.
— А знаете, — не удержался Гард, — много лет назад
— Знаю, молодой человек, — мягко сказал Серж Пуся. — У вас две макушки.
— То есть как две?!
— Есть люди, у которых даже три, — сказал старик. — Право, не знаю, как это отражается на их умственных способностях… Дайте-ка вашу руку. Вот одна… А вот и вторая… Чувствуете?
Гард пощупал свой череп в местах, указанных Сержем, и у него мелькнула мысль, не наваждение ли это? Но старик улыбнулся ему такой реальной и ясной улыбкой, которая тут же успокоила комиссара и еще долго стояла перед его глазами, хотя Гард уже ехал в машине, думая об игротеке Тура Сайруса.
Но двух полицейских из группы Мердока, переодетых в гражданскую форму, Гард все же оставил напротив парикмахерской — у витрины, где крокодил жевал пирожное.
— Шеф, вы действительно уверены, что старики ни при чем? — спросил Таратура, когда «Ягуар-110» выехал из лабиринта улочек на магистраль, ведущую к парку Сента-Клосс.
Гард не ответил, погруженный в раздумье. Потом сказал словно бы сам себе:
— Это прекрасно, что мы оказываемся сильными в глазах лишь тех людей, у которых есть основания нас бояться. Что вы спросили, Таратура?
— Про стариков.
— Отличные моржи! Я даже выделил им охрану.
— От кого?! Они нужны лишь тому свету!
— Не шутите так грубо. Они нужны тем, кто ими пользуется. Неужели вы не понимаете, что у них происходит утечка информации? Пусть не по их вине, пусть даже вопреки их воле, но кто-то пользуется данными о детях!
— Кто же?
— Наберитесь терпения. Думаю, Тур Сайрус поможет нам ответить на этот вопрос…
Перед Гардом, сидящим за рулем, на приборной доске зажглась синяя лампочка. Таратура надел наушники и взял в руки маленький микрофончик.
— Алло, алло! Вас слушает Таратура! Хьюс? Что передать шефу? Так… Так… Так… Минуту! Он говорит; шеф, что вы дали ему слишком неопределенную задачу: скорость «пумы» неизвестна, маршрут тоже…
— Чего он хочет? — прервал Гард.
— Хьюс, шеф спрашивает, чего вы хотите? Совета?.. Он просит вашего совета, шеф.
— Приблизьте ко мне микрофон, — сказал комиссар. — Хьюс, вы меня слышите? Прекрасно. Средняя скорость «пумы» вам известна? Известна. Превысить ее они могли? Не могли, иначе привлекли бы к себе лишнее внимание. Сколько шоссейных дорог выходит из города Нью? Отлично. Сколько в вашем распоряжении людей? Пятьдесят восемь человек. Что вам еще нужно? Вы понимаете, что мы не имеем права упускать даже паутиновые нити, ведущие к преступникам!
И Таратура погасил свою лампочку.
— Самый лучший совет, который я мог бы ему дать, так
Игротека «Крути, малыш!» находилась именно там.
Играла музыка, крутилась карусель, трещали хлопушки, взлетали ракеты, ползли танки, стреляя на ходу водяными залпами, визжали и смеялись дети — все это свидетельствовало о том, что фирма «Крути, малыш!» отнюдь не загнивала даже в период летних каникул. Два огромных резиновых слона отвесили полицейским низкие поклоны, как только Гард с Таратурой бросили в кормушки по десять леммов, и развели в стороны хоботы-шлагбаумы, пропуская гостей на территорию игротеки.
Тур Сайрус мгновенно появился перед ними, одним движением губ показав все свои золотые зубы.
— Прошу вас, господа! Что вам угодно?
Он был одет во все светлое: светлые брюки гольф, светлые туфли, светлые носки и даже светлые перчатки. Зато у него были черные как смоль усы и даже иссиня-черная гладкая прическа, разрезанная точно посередине тонким пробором.
— Мы из полиции, — сказал Гард, а Таратура положил руку в карман.
Веселый огонек тут же погас в глазах Сайруса, шея укоротилась, а плечи сузились. Он явно заволновался, что не укрылось от внимательного взгляда комиссара.
— Где мы можем поговорить? — сказал Гард.
— В конторе.
Она тоже была необычайно светлой: и мебель, и стены, и шторы на окнах, и бра, и многочисленные детские рисунки, развешанные в хорошо продуманном беспорядке, — все это, казалось, было выкрашено солнечным цветом.
Эта чистая и прозрачная обстановка никак не вязалась с мрачным разговором, который был намерен провести Гард.
— Сколько человек работает в игротеке?
— Двое, — сказал Сайрус. — Я и мой сторож. Позвать его?
— Пока не надо. Кто забирает кукол у братьев Пуся?
— Я.
— Как часто?
— По мере их изготовления.
— Вы имели когда-нибудь дело с полицией? — спросил вдруг Гард.
Сайрус проглотил слюну.
— Нет. То есть да.
— В связи с чем?
«Ну и нюх у моего шефа!» — подумал с восхищением Таратура.
— Наркотики, — выдавил из себя Сайрус. — Двенадцать лет назад. Но я тогда же все кончил, господин…
— Комиссар Гард.
— Господин комиссар.
— Почему вы нас так боитесь?
— Не знаю.
— По привычке, — сказал Гард и весело рассмеялся. Сайрус тоже стал смеяться искусственным смехом. — Однако продолжим. Покажите, где хранятся ваши куклы.
Дверь из конторы вела прямо в хранилище. Оно было оборудовано несгораемыми сейфами, в каждом из которых поддерживалась строго определенная температура и влажность. Десять сейфов, тысяча ячеек для кукол…
— Все заняты? — спросил Гард.
— В семи сейфах все.
— Надежно ли хранение?
— О да! — сказал Сайрус. — Ключи у меня и у сторожа, который один раз в неделю проверяет состояние кукол.