Синий дым
Шрифт:
– Иван Сергеевич, - раздался тревожный голос Нины, - Уисс что-то говорит, но я его не могу понять...
– - Почему?
– Совершенно другая система сигналов. Линейная. Это не рассказ. Это что-то другое. Но что - не знаю. Почему он перешел на другие сигналы? Что он хочет?
– Это я вас должен спросить, что он хочет... Вы же сами знаете, что пока он только с вами может говорить. Даже меня не признает!
В голосе Пана прозвучала такая искренняя обида, что Нина невольно улыбнулась. Пан не заметил
– Дайте звук!
Стонущая, нереальная под этим ярким солнцем, над этим ласковым морем, необычная мелодия полилась из динамика. Да, слух не обманывал - это действительно была мелодия диковинная, но все-таки понятная сердцу, и столько нечеловеческой грусти и покорности было в ней, что холодели пальцы.
Нина неслышно вышла из лаборатории. Пан сидел, стиснув виски ладонями. Присмиревший Толя бесцельно наматывал на кисть руки какой-то желтый провод. Два других лаборанта, забыв о приборах, во все глаза смотрели на Пана с безмолвным вопросом.
А Карагодскому стало вдруг как-то пусто. Он словно увидел себя со стороны - надутого, важного, увенчанного званиями и ничего не значащего, потому что ничему не отдавал он себя целиком, как Пан - ему вдруг захотелось обнять этого смешного, синеглазого старичка за плечи и сказать чтото очень-очень хорошее...
Нина появилась так же неслышно, как и исчезла. На ней был мягкий купальный халат.
– Толя, готовьте кресло.
Пан поднял голову.
– Нина, что вы хотите?
– Связаться с Уиссом на пента-волне.
– Ни в коем случае! Вы помните, что было прошлый раз?
– Помню. Но мы должны знать, что хочет Уисс!
– Пента-волна слишком опасная штука. Тем более, что мы пока не знаем толком, что это такое. Нет, Нина, рисковать незачем. Надо искать другие пути.
– Иван Сергеевич, вы же сами знаете, что другого пути нет. Вспомните, как постепенно и осторожно переходил от этапа к этапу Уисс. А сейчас он перешел на новую систему без предупреждения. И он не отвечает на мои сигналы по старой системе. Значит, что-то случилось.
– Но что могло случиться за эти полчаса?
– Не знаю, Иван Сергеевич. Последним его сигналом по старой системе было "скорей", вы сами видели. А потом эти линии. Я должна попытаться на пента-волне.
– Ну... Ну хорошо. Только без обратной связи, ладно? Просто задайте вопрос, а мы будем ждать ответ по старой системе.
– Не знаю. Как получится.
– Никаких "как получится". Не подводите старика. Договорились?
– Договорились, Иван Сергеевич... Толя, кресло готово?
– Да, Ниночка. Садись и вещай напропалую.
Нина сбросила халат. Коричневый купальник сливался с цветом загорелой кожи, и в потоке зеленого света ее фигура казалась отлитой
– Иван Сергеевич...
В голосе Карагодского помимо воли прозвучало что-то такое, что заставило Пана оглянуться. Карагодский смугился.
– Иван Сергеевич, я понимаю, что сейчас вам не до меня, но я никогда ничего не слышал...
– О пента-волне?
– Да.
– Пента-волна, коллега, это... Словом, бог знает, что это такое. Я знаю ваше яростное неприятие всякого рода телепатии, парапсихологии и прочей, как вы выражаетесь, "чуши", поэтому... Возможно, это какой-то необычный вид излучений, присущий только живым организмам. Помните опыты Клива Бакстера?
– Клив Бакстер... Клив Бакстер... Помню, с этим именем был связан какой-то скандал в середине двадцатого века... Но что конкретно - ей богу забыл.
– Ну, это неважно. Суть не в самих опытах, достаточно экстравагантных, а в том, что Клив Бакстер, а за ним группа молодых советских ученых из Казахского университета осмелились впервые заговорить о новом виде излучения - биологическом... Господи, Толя, ну что вы там копаетесь?! Да.. О чем мы говорили? О Бакстере? Так вот, "пента-волна" - это мой собственный термин. Пятое состояние вещества, так сказать... Во время опытов Нина заметила, что, плавая рядом с Уиссом, она начинает испытывать некоторые странные ощущения. Ну, что-то вроде гипноза. Тут-то я и вспомнил Бакстера. Саму установку для усиления биоизлучения придумал Толя... Готово?
Нина сидела, откинувшись на спинку кресла. Лицо ее заострилось, на губах скользила улыбка, но даже в улыбке сквозили напряжение и тревога. На голове ее, облегая виски, пылала алая корона - большой тяжелый венок из влажных махровых маков, а на лоб, волосы и плечи спадала замысловатая сетка тонких проводников. От направленной антенны, довольно точно имитирующей огромный раскрытый цветок орхидеи, тянулись по меньшей мере сотни две зеленых гибких шнуров, маленькими присосками соединенных с разными точками тела.
– Иван Сергеевич, точки присоединения электродов к телу выбраны произвольно?
– Не совсем. Мы исходили из гипотезы, что биоизлучение в большей или меньшей степени сопровождается электромагнитными эффектами. Эти точки мы нашли экспериментально - места наибольшей электронапряженности кожи...
– И потеряли зря массу времени...
– Как вас понимать, Вениамин Лазаревич?
– Скажу больше. Сколько точек вы нашли?
– 218. А что?
– Так вот, я могу без электрометра указать вам еще 65 точек, которые вы пропустили.