Синий, который красный
Шрифт:
— Вы не могли бы… — заблеяла она, — немного помочь разобраться с некоторыми сложными словами, то есть, терминами…
Нольдиус исторг из своей широкой груди вздох книжного червя, которому не дают погрузиться в любимую среду. С утра он особенно сильно напудрил щеки и скроил такую постную мину, это оценил даже Кристо: «Как есть трупень!» — но не на всех девушек это действовало. В поисках спасения отличник Алой Школы укрылся за здоровенным томом, который притащил с собой: «Филигранная боевая магия: работа на микроуровнях» — и практерка, повздыхав немного, отступила, но не до конца. К ней присоединилось несколько
— Говоря об иномирце, — вполголоса донеслось из-за книги, а рука Нольдиуса уверенно схватила земляничное печенье, — очень хотелось бы провести исследование — бездников, насколько я знаю, ни разу специально не тестировали на то, как далеко распространяются их возможности к сопротивлению магии. Это интересно, но, с другой стороны, человеческая жизнь…
Дара опять подняла глаза от своего хлыста. Они с Кристо обменялись понимающими взглядами, и понимание было не в пользу Макса Ковальски.
— Опыт — всегда интересно, — заметила Дара. — Попытаемся придумать что-нибудь… после отработки.
— После отработки ты хотела напакостить Бестии.
Дара опять занялась хлыстом. Почему-то она считала себя обязанной вести войну с завучем, из-за чего не вылезала из штрафчасов.
— А, да. И это тоже.
Кристо как раз в этот момент измышлял, что такое это «попытаемся» — раздвоение личности у Дары, или тут все вокруг будут участие принимать? Или… тут в животе у него что-то обмерло, и он поскорее зажевал неприятное ощущение сыром.
Нольдиус прервал свои научные изыскания, отложил книгу и покрутил головой так, будто ему чего-то не хватало. И точно, в окружающем пейзаже не было девчонок, которые покушались на его научную направленность и так или иначе пытались его заманить на свиданку. Их как будто унесло неумеренно сильным ветром — тревожный признак.
— Конечно, я не слишком скучаю по их обществу, — с занудным облегчением начал Нольдиус, — но, с другой стороны, хотелось бы знать, что это обозначает?
Мелита и Хет переглянулись с напускной серьезностью.
— Только одно: кошмарную катастрофу! Я права?
— Совершенно.
— И совсем чуточку праздника.
— И это тоже.
— А проще говоря, у нас на территории… Павлин!
— Магиченски измененный вид? — с надеждой спросил Нольдиус и поднялся. — Скрещен с василисками? Я читал…
Мелита грустно вздохнула, чем тут же заставила Кристо ревниво покоситься на соперника.
— Гораздо страшнее. Представь себе, он… — жутким шепотом, — маг!
Нольдиус тут же разочаровался, а Кристо постарался, чтобы на физиономии не слишком явно проявилось облегчение.
— Маг? Э-э, сильный, что ли? Вроде там Холдона или Бестии…
Дара на миг оторвалась от книжки и уважительно кивнула, когда он поставил этих двоих в один ряд. Хет поманил Кристо к себе и доверительно сообщил:
— Вроде тебя. Это по силе, лицом-то ты страшнее…
— Я т-т-тебя, смурлятина!..
Кристо остыл сразу же. Вокруг было многовато сдерживающих элементов, а из кармана у Дары как по неслышному приказу появились два шарика, к которым он уже успел проникнуться уважением.
— Так что там за Павлин?
Вместо
И вообще, в воздухе витало ощущение праздника. Такое ощущение появлялось в атмосфере, едва только в воротах артефактория возникал Джер Павлин, продавец единственной во всей Целестии артелавки.
Джер не всегда был продавцом. Его пытались пристроить и в боевую двойку, и учителем, и даже помощником Вонды, но единственным интересом Павлина были особы женского пола, а ко всему остальному он интереса не испытывал никакого. У Джера Павлина была внешность полубога и душа комнатной собачки. Даже его опушенные длиннейшими ресницами глаза вечно выражали немую мольбу: «Возьмите меня к себе, я буду хорошо декорировать ваш дом!» Кроме как украшать собой любое помещение, Джер не умел делать ничего и не особенно этого стыдился. Как-то раз, когда он был еще юношей, он рассудил, что каждому дано что-то свое, и это надо использовать, и теперь пользовался исключительно внешностью и исключительно чтобы сводить с ума женский пол. Число враждебно настроенных против друг друга женщин, девушек и даже бабушек в артефактории резко подросло за полстолетия, но Экстер Мечтатель самозабвенно мучился с Павлином, пока тот не начал закидывать удочки на бережок Бестии. Вот тогда-то директору и пришлось отослать горе-ловеласа с артелавкой. Не из низменной ревности ради, а для блага самого же Павлина, ибо Бестия уже начинала подумывать вслух, где спрятать тело, а у нее слова редко расходились с делами.
Быть продавцом Джеру неожиданно понравилось, потому что это позволяло вести кочевой образ жизни, а значит — охмурять большее количество женщин. Правда, как продавец и защитник артелавки он оказался так себе, лавку грабили с мрачным постоянством, и только в этот год — уже четвёртый раз.
Все это Кристо выслушал, пока он старался успеть за остальными «к зрелищу».
— Да к какому зрелищу? — раздражение прорывалось мелкими дозами, — Что интересного будет?
— Ты кровавые побоища любишь? — в лоб вдруг спросила Мелита.
— Дык же ж!
— А театр?
— Э-э…а это что за дрянь?
Нольдиус закатил глаза и хотел дать развернутое, научное определение, но Мелита цыкнула.
— Драмы, слезы и чтобы поржать.
— Ну… так конечно!
— Так вот, Павлин — очень большой любитель театральности. Как приедет — начинает играть на публику, фальшиво донельзя. И это всегда можно переделать в комедию…
Пораскинув мозгами, Кристо не нашел в рассказе Мелиты кровавых побоищ. Но тут помог Хет.
— А потом придет Бестия, которая узнает, что артелавку опять обчистили…
К концу их объяснений Кристо уже почти бежал.
У ворот Одонара действительно происходило представление. В роли циркового балаганчика выступала артелавка — длинный, отливающий золотом фургончик с эмблемой Одонара, запряженный парой лошадей. Зрителями были в основном теорики и практеры, которые стояли вокруг места представления любопытной стеной.
А вместо режиссера зрелища и единственного актера выступал Павлин Джер. Он стоял, подбоченившись и широко расставив ноги и с приличного расстояния честно оправдывал свою кличку.