Синий шихан
Шрифт:
– Ну ты, шарлатан!.. – Не находя подходящих слов, Иван только замотал головой, сжимая в кулаке плеть. Погрозив Митьке, добавил: – Я с тобой дома поговорю, скотина!
– А ты маненько полегче выражайся, братан, я ить тебе в работники не нанимался. Да и сам давно не маленький… Людей-то постыдись, – урезонивал его Митька.
– Замолчи!.. Вор!.. Каторжник!.. – кричал Иван. Но это уже была брань остывшего человека. Охладила его встреча с Печенеговой. Именно из-за этой встречи баталия не состоялась.
Последние до станицы версты, отчасти успокоенный
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
В Шиханской, как и условились, Митька Степанов, минуя свой родной дом, заехал к Зинаиде Петровне и, ни минуты не медля, послал Микешку за Олимпиадой.
Чувствовал он себя скверно. Неизвестно было, как встретит его и как посмотрит на его поступок невеста. Может, испугается и в самую решительную минуту откажет ему. Встреча и объяснение с матерью тоже ничего доброго не сулили. Угрюмый и осунувшийся, он ходил по кабинету Филиппа Никаноровича Печенегова, с тоскливым нетерпением ожидая Олимпиаду. Ведь только ради нее пошел он на такой рискованный шаг.
В кабинет вошла Зинаида Петровна и сообщила, что пришел какой-то Суханов и хочет немедленно видеть его.
– Да это же Тарас Маркелыч! Наш управляющий! – обрадовался Митька. – Я сейчас выйду к нему…
Он кинулся было к дверям, но Печенегова удержала его за плечо.
– Зачем вам самому бегать? Позовите сюда… И вообще, Дмитрий Александрович, держитесь и ведите себя, как настоящий хозяин, понимаете?
– А разве я не хозяин? Продал золото? Так я его нашел… я! Стало быть, я полный хозяин! Почему вы мне такое говорите?
– Я говорю для того, чтобы вы вели себя достойно вашему положению и не выбегали навстречу своему лакею.
– Да разве Тарас Маркелыч лакей? Что вы, Зинаида Петровна! Я его шибко уважаю.
Митьке стало даже как-то обидно за Суханова. В его представлении с лакейством было связано что-то трактирное, унизительное. Нетерпеливо посматривая на дверь, он тихо, с упрямством ребенка добавил:
– Никакой он не лакей, а управляющий, всеми нашими приисками распоряжается.
– Не то я хотела сказать, Дмитрий Александрович, – спохватилась хозяйка, заметив на лбу гостя сумрачные складки. – Вам уже пора свою прислугу завести. Она и будет вам докладывать, кто и зачем пришел.
– Примерно как у вас или Доменова? – задумался Митька. – Вот уж женюсь, там видно будет. Пока еще не привычно как-то. Вы уж нам пособите.
– Я сказала, что буду вашим добрым другом и советчиком. Положитесь на меня.
– Спасибо. Только я очень буду просить вас… Не пущайте сюда брата, он снова канительство заведет… Сами видели, какой он ералашный человек…
– Не пустят. Я прикажу, – улыбаясь, проговорила Зинаида Петровна. Митька не знал, что Иван давно уже сидел в ее комнате и она уговаривала его помириться с братом и поскорее сыграть свадьбу.
Митька бросился
Тарас Маркелович смотрел на Митьку строго и выжидательно, словно любуясь его подавленным состоянием, без слов говоря: «Хорош герой».
– Слава богу, что пришел, дядя Тарас. Я сам собирался за тобой послать, да не успел, – отрывисто, с волнением сказал Митька, предчувствуя, что разговор будет тяжелый, неприятный. И тут же невпопад спросил: – Как на Шихане-то? Идет работа?
Вместо ответа Тарас Маркелович в упор посмотрел на Печенегову, будто спрашивая: «Когда ты, барынька, перестанешь теребить кисти своего халата и уйдешь отсюда?»
– Пошто, хозяин, родной-то дом мимо проскочил, позволь спросить?
От такого вопроса Митьку передернуло.
– Ладно, Тарас Маркелыч, об ефтом потом потолкуем. У меня своя башка на плечах. Я сам себе хозяин. Ну, заехал!.. Позвали люди добрые, вот и заехал.
– А дальше-то как? – искоса посматривая на Митьку, спросил Суханов. – Как дальше будем жить?
– Да уж как-нибудь проживем, – не поднимая головы, отозвался Митька.
Зинаида Петровна с удовлетворением отметила, что советы ее подействовали, и, по-видимому, этот рыжий казачок еще покажет зубы. Однако чувствовала она себя неловко. Этот старик с хитрыми, медвежьими глазками, как будто не замечающий хозяйки, раздражал ее своей скрытой, внутренней силой. Он как-то невольно заставил ее насторожиться.
– Нам, Митрий Лександрыч, надо поговорить с тобой наедине, – веско произнес Суханов. – Вы уж извините, хозяйка… Тут дело серьезное, семейное… Может, Митрий, на прииск поедем, там потолкуем?
– Покамест никуда не поеду. Сказывайте… Зинаида Петровна нам не помешает. Ей все известно, – нерешительно произнес Митька, но по его глазам было видно, что ему тоже хочется остаться вдвоем с управляющим.
– Ничего, я выйду, – быстро проговорила Печенегова и, вызывающе тряхнув головой, покинула кабинет.
– Вот что, Митрий, – после минутного молчания начал Тарас Маркелович, – разговор у нас будет, как у отца с сыном, если позволишь.
– Ругайте, дядя Тарас, только поскорее, – мрачно проговорил Митька.
– Из ругани тоже не всегда толк выходит… А тут коротко не отделаешься…
Суханов наклонился, сунул руку за голенище сапога, вытащил измятое письмо, разглаживая его на коленке, продолжал:
– Ты хоть, парень, и ерепенишься, а в жизни-то ты еще несмышленыш… Как жеребенок-стригунок сорвался с прикола – хвост метелкой и пошел по хлебам скакать… Не столько съел, сколько вытоптал. Как ошалелый через голову кувыркаешься… Сам не понимаешь, какого ты наделал изъяну. Делу навредил, мать родную обидел, брата…