Синий тарантул

Ланин Георгий

Шустов был бледен, почти зелен. Его лихорадило.

— В пещеру... пробрался, — с трудом доложил он. — Отпечатки, следы... снял.

И дрожащей от озноба рукой он протянул чёрную папку.

Вечером из поездки на Верхний Камыш один за дру­гим вернулись люди наружного наблюдения. Выслушав их доклады, Язин позволил себе двухчасовой отдых.

Около полуночи он опять изучал место будущей схват­ки, облокотившись на ту же карту. Из новых данных он знал, что пещера не является гнездом какой-либо шайки или банды. Вариант обучения там десантников также от­падал: об этом говорил ответ окружного штаба.

Оставался один вывод: пещера — хорошо замаскиро­ванное

убежище неизвестных преступников особого типа, быть может, диверсантов длительного оперирования. Впрочем, ничто пока не указывало, что пещера имеет от­ношение к Главурану, кроме поступившей в БОР копии с записи в судовом журнале парохода «Достоевский».

Отчёты людей, побывавших на Верхнем Камыше, го­ворили, что близ бухты находятся две заимки. Одна — пасечника Никитина, старика 80 лет, который почти глух и с трудом передвигается. Другая — бакенщика Волкова, которому уже под шестьдесят лет. Волков работает в Алманском пароходстве, изредка бывает в Ясногорске.

Немедленно в Бассейновое управление пароходства полетел запрос о Волкове, такой же запрос пошел в УКГБ.

В папке, переданной Шустовым, находились отпечат­ки пальцев и следов человека, посещавшего пещеру. От­дельно шли отпечатки и следы Смирнова. Но пока эти снимки были ценны лишь тем, что непререкаемо утверж­дали: пещеру посещает только один человек.

— Допустим, что близ залива живёт разведчик вра­га, — вслух рассуждал Язин, не отрываясь от карты. — Но что говорит за то, что он связан с Главураном?

— Быть может, он следит за другими учреждени­ями? — наносил себе контрудар Язин. — Быть может, пещера — его тайный приют на случай провала?

— А если гипотеза с пещерой лишь фикция, уводящая БОР на 180 градусов от истины?

Достоверных материалов, чтобы повернуть БОР на Верхний Камыш, не было. Язин стоял перед выбором — идти ли ему на ва-банк, целясь только на пещеру, или ждать, собирая информацию?

Бассейновое управление Алманского пароходства работало чётко и скоро. Несмотря на поздний час, все ма­териалы по бакенщику Волкову, Ивану Лукичу, 62 лет, русскому, уроженцу города Тюмени, беспартийному, были доставлены Язину уже в половине первого ночи. Однако они ничего не дали начальнику БОРа. Но когда на следующий день связной доставил дело Волкова из УГКБ, когда Язин начал листать анкеты, характеристики, проверочные данные Волкова, ему бросилась в глаза одна бумага. Через минуту секретарь писал под диктовку Язина просьбу начальнику управления пароходства:

«Прошу вас, товарищ Гагарин, под абсолютно благовид­ным предлогом, вызвать к 2-м часам дня 19 июля бакенщика Верхнего Камыша — Волкова Ивана Лукича, якобы, для оформления документов на повышение заработной платы.

Начальник УВД полковник Берёзов».

30. Верхний Камыш

Не успел ещё служебный катер увезти Волкова из Ясногорска, куда его вызывало пароходство, как из-за скалы чуть выше бухты, выглянул человек в одежде рыбака. В сильный бинокль он хорошо видел на корме катера старика в чёрной рубахе и в картузе.

Продолжая наблюдение, рыбак негромко свистнул. Тотчас же свист повторился рядом в траве. Уже не скрываясь, Язин встал во весь рост, за ним поднялись Жуков и ещё двое. Все четверо цепью двинулись к бревенчатому дому с серой шиферной крышей. Пятый из группы наблюдал с другой стороны заимки.

Когда Язин и Жуков подошли к закрытым изнутри воротам, раздался бешеный лай собаки. Приходилось лезть через двухметровый забор. От досок дышало теплом. Солнце вытопило

из них липкую ароматную смолу. Со спины Жукова Язин сел верхом на забор. Огромный серо-чёрный пёс, скаля облитые слюной клыки, почти допрыгивал до Язина. Держась левой рукой, контрразведчик достал газовый пистолет и, опустив его вплотную до зубатой пасти, выстрелил. Собака шарахнулась назад и, взвизгнув, упала на спину. Судороги пробежали по её мышцам. Не прошло и минуты, как животное оцепенело, чтобы проснуться от наркоза не ранее, чем через два часа.

Когда Жуков перелез вслед за шефом в чисто подме­тённый, аккуратный двор, Язин уже возился около двери, запертой на тяжёлый треугольный замок. Фланец над скважиной был хитроумно застрахован едва заметным шариком из воска. Осторожно сняв коварную ловушку и пометив белым карандашом место её прикрепления, Язин положил замок на пол.

Жилище бакенщика представляло собой просторную светлую горницу с глухой стеной против двери. Посреди комнаты белела большая печь, в углу слева стояла деревянная кровать под шерстяным одеялом, рядом — массив­ное самодельное кресло и скамейка для ног. В углу спра­ва — простой стол и ещё одно самодельное кресло. К стене была прибита полка с книгами. У входа лежали дрова, висел фонарь с красным и зелёным стеклом, ножовка, пара запасных вёсел, верёвки.

Пока Язин осматривал помещение, Жуков установил штатив с ватерпасом и миллиметровой рейкой и стал де­лать масштабные снимки избы при молниеподобных электронных вспышках.

Внимание Язина привлекла крышка подполья. Подняв её, он увидел глубокую яму, которую Жуков немедленно сфотографировал. В яме стояли полупустые ящики с овощами. Время от времени Язин посматривал на часы. Он обследовал кровать и тяжёлые кресла, осмотрел потолок, изучая его широкие закопчённые доски. Ничего не нашёл он и на книжной полке, где стоял справочник речника, История ВКП(б), томик Джека Лондона, поваренная книга, альбом с открытками, чистые тетради и черниль­ница с ученической ручкой. Всё говорило, что бакенщик живёт скромно и небогато. Самый придирчивый осмотр не дал ничего, что намекало бы на вторую жизнь Волкова. Когда Жуков кончил фотографипование, Язин сказал:

— Впереди ещё час. Пустим УЗ.

И в его руках появился ультразвуковой аппарат, раз­мером с телефонную трубку, похожий на сильно вытяну­тый колокол. В плоском ранце на спине Жукова хранились самые неожиданные вещи. Сейчас он извлёк оттуда походное динамо, поставил его на пол и при помощи хит­роумного приспособления пустил в ход, двигая ногами складной рычаг. Пошёл ток, и ультразвуковой щуп ожил. Его стрелка, чувствительная, как усики бабочки, задро­жала, зашевелилась, и чудесный прибор, отыскивающий пустые места в дереве, металле, глине, был готов нести верную службу. Под рокот динамо Язин прикладывал раструб УЗа к ножкам и спинке кровати, кресел, к половицам. Но стрелка прибора только дрожала, не давая скачков. Язин тщетно пытался найти хотя бы один тайник, хотя бы одну каверну в мебели Волкова.

Не было потайных мест и в печи, в самодельной, грубо сколоченной тумбочке, в полке для книг. Оставалось тридцать минут. Язин с неослабевающим упорством тщательно проверял стол бакенщика — массивный и громоздкий. Но и здесь всё было в порядке. Лишь когда УЗ прибли­зился к одной из ножек, короткая стрелка прибора вдруг рванулась влево, и на чёрном циферблате загорелся пре­дупреждающий красный свет. Быстро набросав в блокноте рисунок стола, Язин тёмными штрихами отметил первый тайник. Видя, что Жуков выбился из сил, вращая динамо, полковник сказал: