Синтетический солдат
Шрифт:
– А с соседом вы не знакомы?
– Там, кажется, с одной стороны соседка… Это за стеной комнаты, а с другой, за стеной кухни и туалета с ванной, молодая супружеская пара c малолетним ребенком. Куда проход сделан?
В дешевые ловушки я не попадаюсь.
– Проход из комнаты. Только, как я узнал, в той квартире живет одинокий мужчина средних лет – Николай Николаевич Николаев. Легко запомнить. Все соседи его знают.
– Тогда я что-то напутал. Мне казалось, там женщина. Да, как-то видел, как женщина ту квартиру своим ключом открывает. Правда, это давно было. Но к Николаю Николаевичу Николаеву может же кто-то приходить. И даже имея свой ключ. Разве это запрещено?
– Да-да… – следователь
– Меня тоже на службу отозвали. Значит, встретимся позже. Надеюсь, окажусь вам полезным, – пообещал я, как пригрозил…
– Получай роту, – сказал, заглянув в кабинет, начальник штаба бригады. – Я не в курсе, никакой операции не разрабатывал, оперативный отдел вообще спокойно спал. А роту тебе выделяем. Командующий позвонил комбригу и приказал.
Начальник штаба сердился. Начальство принципиально не любит, когда какие-то дела делаются в обход и без согласования. Пришлось утешить.
– Я тоже ничего не разрабатывал. Операция проводится силами ФСО, а роту они запросили в поддержку. Поскольку операцией командует мой старый товарищ, он и пожелал задействовать меня.
– Тогда – ладно, тогда – живи, – сказал начальник штаба. – Пойду командира утешу. А то он рассердился, что не в курсе. Приказ получил и меня к тебе погнал. Сам даже видеть тебя не захотел. Скажу, пусть не волнуется. Когда выезжаешь?
– Немедленно.
– В гараж я уже позвонил. Машины готовят. Объявляй, комбат, тревогу для роты. Какую роту с собой берешь?
– Первую. Шесть взводов. Еще есть дело, Павел Сергеич. Персональная моя просьба к тебе.
– Говори. В ход этой операции я нечаянно оказался вовлеченным. Помимо своей воли. Это я сознаюсь тебе лично, комбригу можешь не говорить. А вовлек меня, чтобы крупно подставить, и даже с последующим уничтожением, бывший наш капитан, из бригады.
– Кто?
– Чукабаров.
– Собачник?
– Он самый. Он сейчас сидит в собачьем питомнике. Я тебя попрошу на время операции задержать его и изолировать. Потом за ним приедут из ФСО. И спасибо тебе скажут. Большущее…
– Нет проблем, – согласился начальник штаба. – Сам я, конечно, не пойду. Но сейчас позвоню начальнику караула…
Обычно армейские колонны грузовиков едут не быстро. Но в этот раз я, сидя рядом с водителем головной машины, постоянно подгонял его, подталкивая стволом автомата под ребра:
– Быстрее не можешь?
«КамАЗ» – машина оборотистая, и разгоняться умеет. Поэтому до границы области по московской трассе мы добрались быстро. Я сам по этой трассе много раз ездил, и ни разу не видел, чтобы все двери и окна стационарного поста ДПС были закрыты металлическими ставнями. И самих инспекторов видно не было. И машин их след простыл. А пост этот считался всегда самым вредным и злобным, даже зверским. Водители здешних ментов не любили, потому что они взятки не брали и на все нарушения реагировали по закону. Начальник, говорили, у них зверь, и они такие же.
Видимо, майор Лукьянец имеет действительные и сильные рычаги, способные давить на властные и силовые структуры. Не зря мне при первой еще встрече показалось, что он держится очень уверенно, и единственное, чего он тогда опасался, что я начну бить его до того, как разберусь, кто передо мной.
Мы высадились на асфальтированной площадке перед бетонным корпусом ДПС. Задачу командирам взводов я поставил еще перед выездом. И потому, не дожидаясь команды, три взвода перебежали дорогу. Солдаты сразу рассредоточились по каменистым россыпям за обочиной. Три других взвода, повинуясь моему жесту и командам своих командиров, заняли
Но пожаловали только через час. Я уже нервничал, не «прокола» в своем поведении ожидая, а опасаясь за здоровье солдат. Подмораживало, и лежать без движений в снегу долго не очень приятно. Но мальчишки умели терпеть. Только мы с командиром роты позволяли себе прогулки позади будки поста, остальным прогулки были запрещены, чтобы не утаптывать снег на опушке леса. Но через час все же подъехал большой туристический автобус с тонированными стеклами. К моему удивлению, автобус прибыл со стороны Москвы. Может быть, даже из самой Первопрестольной. И первыми из автобуса вышли менты. Полицейские то есть дорожно-патрульной службы. Они по-хозяйски стали открывать двери и окна поста. Здесь же, на улице, надевали сигнальные жилеты. И только чуть позже, очень неторопливо, автобус покинула группа из пятнадцати автоматчиков в зимнем камуфляже. Но камуфляж был тоже ментовский. Полицейский то есть. Пять человек сразу ушли подальше по дороге. Метров, наверное, на пятьдесят, до последних стволов моей роты. Пятеро остались на площадке, пятеро зашли в здание поста. И только после всех автобус покинули восемь человек в гражданской одежде, но с откровенными манерами военных людей. Осанка у них была военная. Я поднял бинокль и стал рассматривать знакомые лица. Все правильно. Значит, я не ошибся. Восемь клонов. А это значит, что два клона едут в микроавтобусе. Если, конечно, их не «повязали» еще в Москве. Впрочем, не должны были. Мало ли что? Вдруг клоны должны на подъездах к посту ДПС дать какой-то сигнал. Позвонить или еще что-то. Видимо, клоны пока оставались на свободе. А сигнал все же был дан, потому что люди перед постом засуетились. Менты вышли к дороге. Полицейские то есть. Но пока не останавливали другие машины, которых шло вообще-то достаточно много. Восемь клонов спрятались в своем автобусе. А водитель встал рядом с одним из инспекторов, не знаю уж, настоящим или лицедеем, и держал в руках какие-то бумаги. Все выглядело натурально. Менты работают. Полицейские то есть.
Я сделал знак командиру роты. Рядом с ним находилось одно отделение с готовыми к работе телескопическими лестницами. Капитан знаком позвал солдат за собой. И уже через тридцать секунд отделение оказалось лежащим на крыше поста ДПС. Капитан, ползая по крыше, проверял крепления приспособлений, с помощью которых солдаты готовы были влететь в фонарь панорамного окна. Все было сделано тихо и незаметно. Другие солдаты тут же убрали лестницы. Осталось дождаться финала.
Финал микроавтобуса «Фольксваген Крафтер» приближался. Завидев его, сияющего черным лакированным металликом, сразу трое ментов двинулись к дороге. Полицейских то есть, а не ментов. И одновременно поднялись два жезла.
Микроавтобус остановился. Я поднял автомат. Один из ментов, полицейских то есть, заглянул в салон и дал громкую и, видимо, хамскую команду. И, похоже, тут же получил в лицо что-то более существенное. По крайней мере, он за нос схватился, откинулся и упал на спину.
Началось. Пятеро автоматчиков, что оставались на площадке, уже бежали вперед с поднятым оружием.
– Огонь! – дал я громкую команду.
Что такое пятеро автоматчиков против девяноста стволов? Пули сразу разнесли их в клочья. А я уже услышал, что стрельба идет и на дороге. Там тоже было пять автоматчиков. Наверное, и по ним нашлось много желающих пострелять. Менты растерялись и не знали, то ли им на асфальт ложиться лицом вниз, то ли стоять с поднятыми руками. Полицейские то есть, а не менты.