Синто. Героев нет. Тетралогия

Пушкарева Любовь Михайловна

– Сможешь?
– боль растопила холод в его глазах и прорвалась наружу.

Я молча кивнул.

– Хорошо. Он отвезет тебя, - кивнул на поодаль стоящего человека, - и привезет обратно. А я, наверное, выключусь...

Пока я спал, моего невольного напарника уже куда-то забрали, и теперь Викен занял его место на диване.

Я встал и пошел к полицейскому по привычке бросив взгляд на строку 'тяжелое, стабильное'...

Разболтать... Это я могу. Я могу разболтать любого на любую тему. Да пусть прокиснет моя кровь, если я не выманю у этого Линдта признание.

Сейчас поздний вечер, и адвокаты Линдта настаивали на том чтобы его отпустили на ночь домой. Трехчасовой допрос Робинсоном подходил к концу, и я понимал почему лорд Викен не смог, почему попросил меня. Линд издевался надо всеми, будучи уверенным что ему ничего не будет, что его имя немного потреплют в масс-медиа и на этом все остановится. Я настраивался на него, АГО-техники не только превратили меня в размазню не способную совладать с собой, но и дали кое-что.

Робинсон вышел и зашел я...

Линдт бросил презрительный взгляд. Я сел напротив него за стол.

– А с вами я вообще разговаривать не буду.

– Боитесь сболтнуть лишнего? Устали?
– отозвался я.

– Нет, мальчик, ты просто не стоишь моего времени и сил.

– Так вот оно что... Поэтому мне дали уйти. Но знаете, даже столь никчемное существо как я, спутало вам все карты. Лорда Викена вызвал я, сам, напрямую. Не стал биться в истерике и делать официальных заявлений, - задумчиво продолжил я.
– Кто-то здорово просчитался во мне, вы не находите?

Линдт лишь презрительно фыркнул.

– Понимаю... То что червяк уполз, и даже порвал сеть, не отменяет того факта что он червяк, - евс согласно презрительно скривился.
– Только вот, добро пожаловать в наши червячьи ряды, мистер Линдт, - перегнувшись через стол, тихо и злорадно произнес я.
– Вы были богом. Держали жизни и судьбы в своих руках, решали кому жить, а кому умереть и как умереть. Наверное, это пьянит, - с завистью прошептал я, - придает жизни особый вкус и остроту: изображать червяка, а быть богом.

Линд попытался 'закрыться', но поздно, я уже 'поймал' его и продолжил.

– Но это в прошлом. Маска червяка отныне станет лицом, а крылья вам обрубили сегодня.

Вы правы, до суда дело не дойдет, ваши адвокаты дискредитируют показания и не допустят ареста по обвинению. Но вы ведь не вчера родились и знаете, что делают с отработанным материалом. А вы отработаны. Робинсон не спустит с вас глаз, даже если свыше ему прикажут это сделать. Он найдет способ выполнить приказ и не оставить вас без внимания. Вы отработаны. Вы заразны. Никто не приблизится, никто не свяжется. Червяк, чей удел дрожать за свою жизнь. Вдруг хозяева все же решат избавиться или кто-то из недооцененных жертв наберется духу и отомстит. Ведь теперь у вас нет защиты, нет исполнителей. Вы под лучом прожектора - видны всем, а вам никто.

– У Робинсона нет доказательств, - попробовал защититься Линдт, - и если он выпустит в масс-медиа хоть слово, помимо извинений за незаконный арест, то очень плохо кончит. Он еще ответит за то, что я вынужден слушать твои бредни.

О, Линдт сменил насмешку и презрение на настоящее

раздражение, а значит и страх. Он почти готов....

– Вы так уверены... Думаете, вам позволят всё начать заново, верней продолжить. Думаете, на место Робинсона поставят безмозглую марионетку и это всё решит? А вы не задумывались о том, что люди, способные зарабатывать большие условные, не жертвенные овцы, они сами хищники и им очень не нравится бояться. Этот аспект вы рассматривали? Посмотрите правде в глаза - вы списаны. Вы такой же червяк как и я, только у меня больше шансов дожить до следующего рождества. И вам страшно, хоть вы и пытаетесь это скрыть даже от себя. Очень страшно из всемогущего вдруг превратиться в беспомощного червяка, и гадать когда и кто раздавит, - с торжеством и презрением закончил я.

– Послушай ты, мокрица, захлебываешься от радости что твоего любовничка спасли, да и сам ты увернулся. Напрасно. Рано радуешься. Я выйду отсюда, и вам всем мало места будет.

– Ты так и не понял, - спокойно парировал я, - Ты. Ничего. Не сможешь. Сделать.
– Произнес я.
– Адвокаты тоже люди... У всех свои проблемы. Да и знаешь ли держать деньги на обезличенных счетах весьма опасно.

Линдт застыл в шоке. А я осклабился самой гадкой из ухмылок, всматриваясь в него как в пришпиленное насекомое.

– Блеф.

Ухмылка стала еще шире.

– Никогда не видел еще живого покойника, - весело ответил я.

– Мразь! Думаешь, сделал меня, и я сейчас начну трястись от страха? Вот тебе!
– и он продемонстрировал жест - четыре пальца, - Запомни, синтское дерьмо: я не ты. Никогда я не стану скулящим червем. Я не боюсь смерти.

Я согласно кивнул.

– Ни смерти, ни позора, никого и ничего. Поэтому так долго продержались. Но всему приходит конец. Прощайте.

И я встав, стремительно вышел. Если начал блефовать, нельзя останавливаться. Теперь главное не промахнуться с фамилией. Блэкмор назвал эти девять фамилий, и я успел одним глазом глянуть общеизвестную инфу о них...

Два адвоката Линдта переговаривались между собой, демонстрируя презрение окружающим плебеям. Когда я подошел, меня удостоили взгляда 'Что это?'

– Господину Морисону НЕ УГОДНО, чтобы вы продолжали представлять интересы Линдта, - тихо произнес я, глядя в глаза старшему.

Тот не смог полностью скрыть удивление и переглянулся с партнером. Бросив многозначительный взгляд на второго, я отошел.

Наглый, тупой блеф. Но азарт подсказывал: так надо, так правильно. Адвокаты не стали задавать вопросов, отчасти не успели, отчасти поостереглись. Значит из девяти анцесторов я выбрал правильную фамилию. Отойдя, я стоял почти отвернувшись, следя за адвокатами в блеклом отражении на дверях. Старший, надев блокатор голоса набрал кого-то, произнес несколько фраз, пауза, он опять переглядывается с напарником и переспрашивает. Оба адвоката смотрят в мою сторону, разговор не окончен, наконец, старший получает какие-то указания, и неосознанно кивает. Удивленно и озадаченно переговаривается с младшим, они разворачиваются и... уходят.