Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны
Шрифт:
— Ну и хорошо, последую вашему совету, — ответила я с улыбкой.
Тут очень вовремя зашел старичок и мы с медсестричкой мило улыбнувшись друг другу, расстались.
Да, насчет пластыря меня, конечно, перемкнуло, это ж надо было забыть, что их готовят под человека, но зато поболтала с пользой. Набрала по браслету шерифа Елкина, я ему нравилась, но границ он не переступал и открыто этого не демонстрировал, как раз то, что нужно для совместной работы.
— Доброе утро, шериф, вы наверняка уже весь в работе, — начала
— Да, леди некст Викен, скучать не приходится, — приветливо ответили мне.
— У меня к вам будет просьба, зайти к доктору Вендесу и получить у него информацию по поводу травмы Чатхи-Джилкинс около двух лет назад, и о других травмах, если они были. Но если вы очень заняты, может, вы поговорите с доктором, а зайдет к нему мой брат.
Елкин подумал и решил, что не стоит отдавать инициативу в чужие руки.
— Я конечно же выполню вашу просьбу и информация у меня будет к вечеру, часам к семи.
— Спасибо большое.
— Ну что вы, это моя работа.
— А скажите Мышкин еще в участке?
— Да, оформляем освобождение, так что минут через пятнадцать он уже уйдет.
— В участок он прилетел на своем флаере?
— Да, его флаер сейчас на стоянке.
— Спасибо.
— Да не за что.
Стоянка флаеров в городке одна и я как раз успею дойти до нее минут за десять. Единственно, что меня не радовало, это то, что я уж очень привлекала к себе внимание своей шатающейся походкой, меня нет-нет да заносило, и редкие прохожие оглядывались мне вслед.
Подкараулила я Мышкина у входа на стоянку, он стремительно прошел мимо меня и направился к грузовому флаеру в отличном состоянии. Мышкин вызывал у меня стойкую ассоциацию с Синоби-Чехом, те же усы, только пшеничные, а не седые как у доктора, правда, волосы на голове он еще не растерял, хоть и стригся очень коротко, такую стрижку зовут римской.
Я поспешила за ним, и когда он резко остановился и развернулся, чуть не налетела на него.
— Чего надо? — зло поинтересовался он.
— Шоколада, — выпалила я. Да, неофициальное начало разговора удалось.
Старик, посверлил меня взглядом и ответил
— Кондитерская через два квартала, налево.
— А я хочу шоколада у вас дома, сидя на веранде и вдыхая бриз с океана.
Злость у него сменилась озабоченностью, ну да, я б и сама на его месте озаботилась от такого.
— Ты вообще кто?
— Некст Викен-Синоби, — услышав «Синоби», для него все стало на свои места.
— В качестве кого здесь?
— Официального статуса нет, отдыхаю.
Он развернулся и пошел к флаеру, я за ним, молча залезла в кабину, он не препятствовал. Когда взлетели, спросил
— Не боишься?
— Летать? Не боюсь.
— Хватит дурочку строить.
— А вы перестаньте изображать мизантропа-психопата.
— Я и есть мизантроп, — пробурчал он себе под нос, — И не люблю худосочных и наглых девиц, —
— Вот и чудненько, в постель значит тащить не будете?
— А что надо?
— Не надо.
— Кто послал? Чего хотели? — ну наконец то деловой разговор.
— Кто послал не важно. А хотели — разобраться во всем. Если над вами будет висеть обвинение, пусть и не доказанное, престижа семьи и госслужащих это не подымет.
— А если доказанное?
— Доказанное? Какое именно обвинение может быть доказано?
— Хм, — он невесело улыбнулся в усы.
Когда прилетели к нему домой он жестом указал на веранду и я послушно туда отправилась. Мышкин поставил передо мной чашку с чаем и блюдце с текучим шоколадом.
— Желание женщины — закон. На здоровье, — и пошел в дом, гад.
Я поаплодировала его удаляющейся спине, но он не обернулся. Да, поймал он меня за язык, хотела шоколада получи и убирайся. В дом не пригласили, разговаривать не хотят. Я устроилась поудобнее, мне на этой веранде еще долго сидеть, и принялась обдумывать факты.
Молчание Мышкина с шерифами и Грюндерами вполне понятно и объяснимо. Его попытались сделать крайним, он не дался, прикрывшись презумпцией невиновности. Но вот почему он не хочет разговаривать со мной, неофициальным лицом, да еще и «своей» к тому же, неясно. Вернее, это наводит на вполне очевидные мысли — ему есть, что скрывать даже от своих, значит виновен, только вот в чем? Воздух становился все жарче, то что я сидела в тени уже не спасало, я постучала в запертую дверь дома, потом принялась колотить в нее ногой, став спиной к двери. Примерно через минуту я чуть не упала назад, развернувшись увидела Мышкина, совершенно бешенного, враз припомнились слова Грюнда о психопате и спускании курка.
— Мне жарко, — сказала я первое, что пришло в голову.
— Я удивляюсь, некст Викен, как будучи такой дурой, вы еще до сих пор живы, — прокричал он, но отстранился пропуская меня в дом. Хвала Судьбе — он вменяем. Надо ли понимать его слова, как то, что он уже посмотрел мой эгофайл? И вообще, я припомню ему это оскорбление.
— Дуракам везет, так русы говорят, — заметила я. — Скажите, то что вы не боитесь, что вас снова подставят, означает, что подставлять вас больше некому? — невинно поинтересовалась я.
Мышкин уже перекипел и лишь досадливо скривился.
— Неужели не ясно? Я не хочу ничего говорить и ничего обсуждать. Если вы хотите, то сами до всего докопаетесь. Надо только посмотреть на все, не с целью найти козла отпущения, а стараясь понять, что же было и как. Понять должны сами, чтоб потом не начали гадать, а не сфабриковал ли нам всемогущий бывший безопасник все эти факты и выводы.
Ну что ж, это многое объясняет.
— Давайте так, мы будем рыть три дня, если ничего не нароем к этому сроку, я приду за подсказкой.