Синяя Борода
Шрифт:
Перебрав все это в уме, Сатурнина пришла к выводу, что влюбилась в душевнобольного, в самодовольного типа, в человека в высшей степени несуразного — но не в убийцу. И, решив так, испытала, помимо облегчения, незнакомую прежде радость.
«Сохраняй трезвую голову, — увещевала она себя. — Тебя бросает из крайности в крайность. Презумпция невиновности — вещь хорошая, но никакой уверенности у тебя нет. Единственно достоверно то, что ты не знаешь, с кем имеешь дело, и надо
Из этого следует, что дон Элемирио был прав по крайней мере в одном: Сатурнине действительно покровительствовала Афина.
Когда ее позвали к ужину, молодая женщина постаралась войти в кухню как можно спокойнее и выглядеть как можно естественнее. Дон Элемирио встретил ее взглядом, который впервые не показался ей странным.
— Вы не надели сегодня юбку?
— Не каждый же вечер, — сухо ответила Сатурнина.
«Ты не обязана быть до такой степени нелюбезной», — мысленно одернула она себя.
— Выберите шампанское. Вы у себя дома.
Сатурнина открыла холодильник и принялась с интересом читать этикетки.
— «Тэтенже Конт де Шампань», — объявила она. — Открываю?
— Прошу вас.
Она наполнила все те же фужеры и увидела, как заиграл золотом хрусталь. Они произнесли привычный тост и выпили.
— Это мое любимое! — воскликнул он.
Ей шампанское показалось изумительным, но чуточку резковатым. Она оставила это мнение при себе, чтобы не задеть лишний раз восторженного испанца.
— Я приготовил сарсуэлу, — объявил он.
— Что это такое?
— Попросту говоря, это паэлья без риса. Обычно туда кладут много омара, но, поскольку мы только что ели его дважды подряд, я заменил этот ингредиент спаржей.
— Не вижу связи.
— Ее и нет. Это чтобы подчеркнуть абсурдность глагола «заменить». Понятие замены лежит в основе краха человечества. Возьмите Иова…
— Опять не вижу связи.
— Я положу вам побольше, потому что уже заметил, что вы, не в пример большинству женщин, не притворяетесь, будто едите как птичка.
У Сатурнины, не далее как вчера влюбившейся, совсем не было аппетита, но она решила скрыть этот симптом.
— Так вы говорили об Иове.
— Да. Бог отнял у него жену и детей. Иов возроптал, но потом понял, что никто ему не обязан, и сказал: «Хвала Господу». Когда Бог решил, что Иов достаточно помучился, он вернул ему не его жену и его детей, но просто жену и детей. Но и тут Иов не жаловался: он принял замену. Из чего следует, что человечество уже тогда оставляло желать лучшего.
— Вы, католик до мозга костей, как вы терпите такие ужасы в Библии?
— Это реализм. Мне
— А что она показывает вам Бога мерзавцем — это вас не смущает?
— Я вижу это иначе. По мне, так Бог испытывал Иова. Иов сам дурак, что согласился на замену.
— Нет. Иов боялся, он знал, как глубоко порочен Бог, и не смел роптать. Он думал, что, если станет жаловаться, Бог ему еще и не такое устроит. К тому же мне кажется возмутительным, что Бог испытывает свое создание.
— Испытывают всегда тех, кого любят.
— Нет. Кого любят — оберегают.
— Это материнская любовь. Она хороша для детей. А Бог обращается к взрослому человечеству.
— Вот как? Почему же тогда Бог сам ведет себя так по-детски? Он обидчив, капризен и мстителен.
— В Ветхом Завете. В Новом он идеален.
— Идеален Иисус. А Бог его распял.
— Его распяли люди.
— Бог считает, что это цена за искупление грехов. Он зол и мелочен.
— Прекратите богохульствовать.
— Почему? Чем я рискую?
— Вы оскорбляете Бога.
— Он тоже меня оскорбляет. Если Он меня создал по образу и подобию Своему, то я имею те же права, что и Он. Тут уж вы точно не станете мне возражать. Вы ведь считаете себя Богом.
— Только когда я люблю.
На это у Сатурнины не нашлось ответа. Она сменила тему:
— Очень вкусная ваша сарсуэла. Не знаю, как с омаром, но со спаржей просто изумительно.
— Это потому, что я не приемлю понятия замены. Вот смотрите: я влюбился в вас. Вы моя девятая квартиросъемщица. Восемь женщин, которые были до вас, вы не заменяете. Я продолжаю их любить. Каждый раз любовь нова. Для каждого раза был бы нужен новый глагол. Однако глагол «любить» подходит, ибо в нем есть напряжение, присущее всякой любви, которое один лишь этот глагол может выразить.
Сатурнина не моргнув глазом слушала, как он описывает свое состояние.
— А раньше, когда были живы ваши родители, вы любили?
— Начинал. Того мальчика, в шесть лет, которому я дарил столовое серебро. Такая вот жалкая история любви. Нет, повторяю, только с квартиросъемщицами я узнал, что такое любовь, настоящая. Уж не знаю, как это удается другим. Аренда квартиры в этом смысле — идеальная схема, по крайней мере для меня.
— А при жизни вашего отца вы могли бы это устроить?
— Вряд ли. Даже если предположить, что он бы мне позволил, я бы скорее всего не осмелился. Надо признать, что родители — самая антиэротическая инстанция на свете.