Синяя кошка
Шрифт:
— Я слышал про одного. Звали Убьювсех. Его достали из аквариума и промыли мозги. Собственно одна из моих целей найти его.
— Убьювсех — очень сильное имя. Даже не имя, а припев древнего гимна, одной давно исчезнувшей религии. Я хочу увидеть этого фарга!
— Если он еще жив, увидишь.
Я ткнул пальцем в ближайший розовый шарик:
— Говори только ты. Диспозиция выживших мордеров?
Слава Богу, это он знал.
— Мордеры подающие признаки жизни разделены на четыре группы. Пятеро заперты в столовой, четверо заперты в медицинском
Да. К потолку над нами прилипла ящерица. Даже в розовом свете разглядеть её было непросто. Хамелеон. В длину чуть меньше моей фарги. Надо же. И как её от туда снять?
— Ребекка! Это Ребекка!
Вскричала Сабрина Кох.
Знакомая, значит. Ребекка не двигалась и не открывала глаза.
— Как её снять с потолка?
— Она очень испугана. Её раса умеет впадать в кому, замедлять метаболизм. Сейчас она без сознания. Подсади меня, великий Ра.
Я позволил фарге забраться мне на плечи и Сабрина Кох вцепилась в полумёртвого хамелеона четырьмя ручками.
— Держи крепче.
Попросил я её и резко присел. Дроны ловко порскнули в стороны, а Ребекка с сухим стуком упала на пол. Сабрину Кох я на себе удержал. Фарга была лёгкая.
Дальнейшее движение ускорилось. Дроны катили впереди, освещая коридор. Я нёс на плече твёрдую как полено ящерицу Ребекку, а Сабрина Кох, с четырьмя стеклянными ножами, прикрывала мне спину.
Таким порядком мы двигались не долго.
— Вон те большие двери — медицинский центр!
Сообщила из-за моей спины Сабрина Кох. И в этот момент всё стало очень плохо. От кучи трупов, что располагалась рядом с медицинским центром, отделились два хвостатых клыкастых эльфа.
Они разевали зубастые пасти, рычали на нас и топорщили гребни на спинах. Я уложил ящерицу Ребекку под стеночку и вытащил из-за пояса два стеклянных ножа.
В конце концов у меня на плащике сзади точно такой встопорщенный гребень. Я расставил руки, пригнулся и зарычал в ответ. Сабрина Кох заслонила собой Ребекку, выставила вперед четыре ножа и тоже зарычала. Атас.
Все прыгнули одновременно. Ножам нужно чужое горло, и я бы воткнул оба ножа в это чёрное горло, но ловкий эльф извернул морду и поймал одну мою руку пастью. Кости хрустнули. Только не отпускай!
Когти твари рванули по груди, а второй нож вошёл ей в шею по рукоять. И еще раз, и еще раз, и еще раз. Я ему практически башку отрезал.
Хватка челюстей ослабла. Враг издох. Я встал. Пожеванная рука болталась и не желала держать оружие. И кровь из неё хлестала. Вот для чего нужны наручи. Правая рука от локтя теперь бесполезна. И кровь из меня уходит.
Так что времени мало. Где второй? Второй прыгал по стенам пытаясь достать ловкую Сабрину Кох. Та сверкала ножами как мельница и тоже прыгала по стенам. И хвост её метался, как балансир. Умничка.
Хорошо, что я двурукий. Спасибо мечам. Как же их здесь не хватает. Я нырнул под очередной прыжок эльфа и вспорол ему брюхо. Требуха вывалилась из
Рёв стоял восхитительный. Сабриночка оседлала врага позади гребня и в четыре руки месила ножами. Я пропустил сильный удар лапой по рёбрам, но всё же вспорол эльфу горло.
Как-то мне нехорошо. Сучьи полицейские дроны так и торчали неподалёку освещая место битвы. Всё же надо встать. Поплыл, поплыл. Встать не получается.
— Ра! Ра!
Это фаргочка моя ненаглядная. Как она ловко по стенам прыгала! А как рычала в ответ этим уродам. Мордочка с поперечной, не зажившей еще раной выражала крайнюю степень беспокойства. А вот и тьма благословенная.
Во тьме ничего не болело. Во тьме можно было сесть, встать, попрыгать, полетать. Единственный ориентир во тьме — ты сам. И это, в некотором смысле, прекрасно. Но кто там шепчется? Чтобы ушла тьма, достаточно открыть глаза. И я их открыл.
Я сидел в бочке с холодной водой. Реально холодной. Вокруг толпились люди. Дёмыч, Бонивур, Ксюнчик. Вон Милли с Гостом и переминающийся Бум при них. Пум и Вмс с какой-то баночкой в руке. Казаки. Кабан с драматической мордой. Семён.
Комната была набита народом. Моим народом. Меня снова засунули в аквариум? Нет. Просто мне так и не промыли мозги. Я по прежнему во власти синей кошки. Или, как сказала Сабрина Кох, «под нейропломбой».
И слава Богу.
— Кого хороним?
Народ загудел и начал наперебой рассказывать мне, как все рады, что я жив и что тут было, что тут было. Мне этот галдёж не мешал. Они хорошие. Я вылез из бочки. Холодно в воде сидеть.
— Демыч, рассказывай по порядку.
Я прошёл в комнату и заглянул в зеркало. Шрам поперёк лица. Зарубцевавшийся. На груди и боках следы от когтей, да и рёбра побаливают. Но всё зажившее. Просто следы. Значит меня вылечили?
— Великий Ра, перво, мы все решили, раз вы не лорд уже, служить вам просто так. Никто не ушёл. Вы теперь с неопределяемым уровнем. Что будет с нашим ростом непонятно, но вы же придумаете чего?
— Придумаю.
Какое удовольствие вот эти белые, мяконькие тряпочки из шкафа! Я оделся.
— Где мой пояс?
Бонивур выступил вперёд с поясом. Мечи! Я одел их без кольчуги и затянул пояс. Зачем мне кольчуга, когда у меня есть заклинание исцеления и возможность его повторять бесконечно? Совершенно незачем.
Дёмыч же продолжал рассказывать.
— В бочке вас нашёл Виссарионыч.
Вис со своей баночкой выступил вперёд:
— В шесть утра, по вашему приказу, я пришёл учить вас читать…
— Так вот, в бочке вас нашёл Виссарионыч.
Продолжил Дёмыч.
— И сразу позвал меня. Бочка была полна крови, на лице и груди у вас были страшные раны. Бонивур поднял тревогу. На лорда… то есть на вас напали и все побежали сюда. Хотели вытащить и в лазарет, но вдруг вода стала прозрачной, и раны мгновенно зажили. Регину увели. Очень она кричала глупость всякую. А там вы и сами очнулись.