Синяя Птица
Шрифт:
– Но ведь я тут уже проходил, – возразил Данте, настороженно оглядываясь по сторонам.
– Резонно, – согласилась я. – Но ты упустил из виду тот факт, что в прошлый раз ты шел один, а сейчас тебе придется опекать всех нас, причем ни я, ни Хэл не в состоянии определить, где спрятаны эти ловушки, обычным способом. Эльфы подсознательно чувствуют и обходят стороной гномьи ловушки, но я на такой фокус не способна. Так что на этот раз тебе в довесок досталась магичка, начисто лишенная способностей и лишь приблизительно знающая, с какой стороны браться
– Не в моих привычках брать свое слово назад. Ева, идешь за мной след в след. За Хэл последят эльфы. Все, двинулись.
Мы в полном молчании гуськом направились в глубь гномьих копей – впереди Данте, за ним я, а на некотором отдалении – Вилья, Хэл и Алин. Эльф шел, как всегда, последним, наложив стрелу на тетиву короткого эльфийского лука, который во время путешествия до Древиц покоился в седельной сумке белоснежного скакуна. Когда глаза привыкли к ровному мерцанию димеритовых друз, я сумела оценить размеры гномьих шахт. Да каких там шахт – целого подземного города!
Судя по всему, гномы жили прямо здесь, на разработках, по нескольку месяцев, а то и лет, ожидая окончания своей смены, поэтому подгорный народ выстроил себе целый рабочий поселок прямо внутри горы. Низенькие пещеры, вырубленные в скале, когда-то служили комнатами рабочим гномам; посередине огромного зала, потолок которого терялся в беспросветной мгле горы, возвышались колонны, густо усеянные димеритовыми кристаллами. Получалось нечто вроде фонарей, потому как димерит, помимо своего основного свойства гасить всяческую магию, имел еще одну весьма занимательную особенность – чем ближе кристаллы друг к другу, тем ярче они светятся, к тому же яркость свечения зависит и от их количества.
Я подошла к одной такой колонне и с любопытством провела ладонью по скоплениям розовых димеритов. Камни как камни… В этот момент один из ярко светящихся кристаллов под моей рукой сдвинулся, и тотчас в тишине покинутых копей раздался еле слышный щелчок. Данте метнулся ко мне расплывчатой тенью, сбивая с ног, и мы в обнимку покатились по пыльному каменному полу.
– Что… – Слова замерзли у меня на губах, когда я увидела, что на том месте, где я стояла секунду назад, медленно уползают в пол длинные заостренные шипы, которые при моем небольшом росте проткнули бы меня насквозь.
– Похоже, опекать тебя – дело действительно хлопотное, – проворчал Данте, склонившись надо мной.
– А…
– И неблагодарное.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Доволен?
– Очень.
– Ну и хорошо. Теперь-то мне можно встать? – поинтересовалась я, намекая на то, что Данте, ведя душеспасительные беседы о моем разгильдяйстве, по-прежнему прижимал меня к полу.
– Сколько раз тебе повторять – иди за мной след в след, никуда не отклоняйся, ничего не трогай и вообще –
– Может, мне еще и дышать через раз прикажешь?
– Ох, Еваника, было бы идеально, если б ты вообще не шевелилась, иначе точно куда-нибудь влезешь.
– А ты меня на руках понеси, – ничуть не смущаясь, предложила я, все еще лежа на полу.
Данте буркнул что-то неразборчивое, что я поняла, учитывая интонацию, как коротенькое словцо «Щас-с-с!», и наконец-то встал на ноги. Я же, немного поразмыслив, распласталась в позе раздавленного непомерной тяжестью кузнечика, закатив глаза и тяжело вздыхая. Данте недолго думая легонько попинал мои сапоги, не решаясь задеть какое-нибудь более чувствительное место, и громогласно объявил:
– Подъем, симулянтка!
– Симулянтка?! – от всей души возмутилась я, подскакивая на месте и пытаясь наградить Данте ответным пинком. Промазала, но промах меня не сильно огорчил, напротив, я развеселилась и, бодренько отряхнувшись от вековой пыли, улыбнулась и спросила:
– Ну что, идем дальше?
Лучше бы я на месте осталась.
Потому что, хоть я никогда и не была сильна в ясновидении, ненароком брошенная фраза о том, что я на своем пути все ловушки соберу, оказалась воистину пророческой!
После того как Данте дважды вытаскивал меня из-под камнепада, один раз оттаскивал от выскочившего из стены лезвия, которое перерубило бы меня пополам, и раз пять сбивал с ног, спасая от выскакивающих под самыми невероятными углами шипов, вопрос о том, куда меня деть, чтобы не мешалась, встал ребром.
Вилька на полном серьезе предложила пустить меня вперед, чтобы я разрядила все возможные ловушки, дабы не заморачиваться на обратном пути, но я сочла это предложение антигуманным по отношению ко мне.
– Вилька, мной и так уже все полы вытерли в этом треклятом подземелье! А еще Данте успел меня перещупать за все приличные и неприличные места!
– Что-о? – возмутился наш проводник, подскакивая от столь неожиданного и подлого удара в спину, но его уже сверлили три пары подозрительно ласковых глаз. Я же, нимало не смущаясь и радуясь возможности отомстить за столь невежливое обращение, с видом оскорбленной невинности заявила:
– А кто меня за грудь хватал, когда из-под камнепада вытаскивал? И не говори, что тебе было неприятно!
В глазах, устремленных на Данте, загорелись нехорошие огоньки.
– Ева, тебе что, заняться нечем? Не трогал я тебя!
– Да-а?! Я-то, конечно, понимаю, что грудь у меня маленькая, но сказать, что ты шарил там и ничего не нашел… Данте, ты меня оскорбил! – продолжала я ломать комедию. Нет, я, конечно, преувеличивала, но считала себя вправе завершить свою маленькую месть, поскольку Данте сам виноват – затащил меня в димеритовые копи, где я абсолютно бессильна, да еще и ворчит по поводу того, что у меня реакция хуже некуда. Вообще-то для человека я реагирую очень и очень неплохо, но ставить это в сравнение с обостренными чувствами полукровок и эльфов…