Синяя смерть
Шрифт:
Берсеркер, наконец, сообразил, что “Туманчики” являются разведчиками и докладывают обо всем увиденном своим союзникам.
— Он собирается улизнуть, — сказал Искандер, до этого молчавший долгое время.
— Нет, он не пытается улизнуть, — голос Доминго был таким же, почти механическим, как тогда в первые дни после катастрофы на Шубре. — Мы идем по его следу, и он прекрасно знает это и пытается избавиться от преследования. Он скорее всего собирается отсидеться где-нибудь, чтобы восстановить силы. Вопрос только в том, зачем “Левиафану” восстанавливать силы: найти союзников или
Преследование продолжалось. Время как бы остановилось. Шли часы или минуты?
“Пэрл”, летевший со скоростью тысяча километров в секунду, ловко увертывался от попадающих на пути мелких планетоид, но ему не удавалось избежать столкновений с более мелкими каменными частицами.
Симеон на мгновения отвлекался от работы и, осматриваясь вокруг, поражался тому, что его товарищи, и он в том числе, все еще оставались живыми.
Корабль и все его системы управления были на грани разрушения. Заменить приборы было нечем. “Пэрл” в любой момент мог выйти из строя и тогда уже никто не сможет их спасти.
Если рассуждать здраво, то прежде, чем любая из надвигающихся частиц уничтожит корабль, нужно срочно сбавить скорость, до минимума и найти пристанище, чтобы начать ремонт. Но это, если рассуждать здраво... Вместо этого “Пэрл” продолжал лететь на самой высокой скорости, которую капитан был в состоянии выжать из него, вдогонку за врагом, который, несмотря на все усилия, так и не был разрушен еще...
“Пэрл” был искусно и добросовестно построен в мастерских “Остил”. Но кто знает, где предел его возможностей?
Симеон подозревал, что берсеркер “Синяя смерть” тоже серьезно поврежден. Он должен быть поврежден. Однако, причин думать, что берсеркер лишен способности превратить любого преследователя в руины — не было.
Только один единственный человек не хотел об этом думать. Доминго был настроен любым способом довести охоту до конца, пусть даже ценой собственной жизни. Его одержимость какое-то самоубийственное сумасшествие имели шанс на уничтожение этого электронного бандита.
Несмотря на все усилия самого Доминго и те, которые он выжимал со своей команды, разрыв между преследователем и преследуемым оставался прежним и сократить его не представлялось возможным.
Гэлуей вызвала капитана по персональной закрытой рации и доложила о своей готовности приступить к своим обязанностям.
Он отрешенно взглянул на нее. Он был похож на человека, пытающегося определить как долго аппаратура корабля сможет протянуть, прежде чем выйдет из строя.
— Ты не собираешься сдаться в самый разгар погони? — спросил он.
Она покачала головой.
— Я готова начать работу, но не знаю, можно ли это сказать о Бенковиче, что-то он мне не симпатичен...
— Бенкович? Что ты имеешь в виду? В нескольких словах Брэнвен описала капитану то, что произошло, когда Бенкович был с ней наедине в ее каюте.
— Если он попытается дотронуться до меня еще раз, — заключила Брэнвен, — у него будет уйма неприятностей. Я найду способ его урезонить. Война — так война.
Капитан молчал. Он, казалось, не воспринимал в этот момент ничего. Все в нем
— Возьми на себя контроль за стрельбой, — сказал он, наконец. — Симеону нужен отдых. Мне же необходима помощь, пусть хоть один человек будет в хорошем состоянии на борту Без Симеона потом не обойтись, пусть отдохнет, мы готовимся к последнему броску
— Хорошо, сэр, — ответила Брэнвен.
Ее не удивила реакция Доминго. Она понимала, что в данный момент не стоило тратить энергию или время на другие проблемы. Охота — вот главное. Любой, способный действовать человек в команде должен был действовать. Она знала, что Доминго не интересовали личные конфликты между членами команды, и даже срывы в дисциплине. Другое дело, если это мешало его главной задаче. Она тоже понимала, что он не будет сейчас разбираться в том, что сделал, сказал или собирался делать Бенкович. Если они останутся в живых (а это вряд ли возможно), тогда — другое дело. А сейчас она сама может о себе позаботиться. Хотя у нее по-прежнему очень болит голова, и ей трудно думать.
Капитан прервал разговор и сосредоточился на погоне. Но диалог с Брэнвен отпечатался на каком-то уровне его подсознания.
Доминго с головой ушел в преследование, уже не думая о том, куда охота заведет его. Но Симеону это было не совсем безразлично. Он временами пытался определить их местонахождение и удивлялся, что его разум до сих пор оставался ясным и активным. Он уже прошел через первые стадии усталости и теперь даже не мог понять, откуда черпает силы, чтобы продолжать борьбу. Ему хотелось узнать, какой участок туманности их ждет впереди и имеют ли они шансы на получение подкрепления в своей охоте.
Согласно его подсчетам летящий впереди на огромной скорости враг держит путь на заселенную людьми планетоиду Да Гама.
Закончив расчеты и проверив их окончательно, Симеон вызвал капитана по межсвязи. Доминго, после настойчивых требований Симеона, наконец, сдался и согласился отправить курьера для того, чтобы попытаться получить подкрепление из кораблей космического флота. Что и было сделано.
Защитная система Да Гамы сработала автоматически. На всей планетоиде, везде, где жили люди, зазвучали сигналы тревоги. Детекторы слежения местной наземной защиты перед этим указали на появление берсеркера. Пока еще на дальней дистанции, но, согласно приборам, “Левиафан” стремительно приближался к Да Гаме и, похоже, решительно настроен на “камикадзе”. Если он сохранит курс и скорость, то меньше, чем через час протаранит планетоиду.
Мэр Да Гамы прибыла в центр управления наземной защиты, где ей сообщили, что если берсеркер действительно настроен провести последний самоубийственный удар, защитная система без посторонней помощи окажется бессильной.
Она потерянно упала в кресло. ,
— Что мы сможем сделать?
Но на этот момент никто не имел ответа.
Тактика скоростного полета и внезапного нападения неоднократно оказывала добрую услугу берсеркеру в его долгой карьере: даже когда он был преследуемым намного превосходящими его силами.