Синяя жидкость
Шрифт:
Внезапно за спиной раздался шорох. Вздрогнув, диверсанты оглянулись: в тоннеле, через который они только что прошли, медленно обваливались кости. Через несколько минут проход перестал существовать.
"Полный джентльменский набор", - усмехнулся Като, вспомнив любимую ноговорку своего сокурсника, с которым он некоторое время жил в одной комнате. Как же его звали? Смит не Смят, но, в общем, простая английская фамилия. Впрочем, неважно. Эти балаганные фокусы раздражали его все больше и больше. Таникава, напротив, побледнел и затрясся. Казалось, только теперь, увидев, как заваливается
– Рядовой Таникава, возьмите себя в руки, - Като ободряюще хлопнул товарища по плечу.
– Солдаты императорской армии не пасуют перед балаганными фокусами. Запаситесь мужеством, Таникава-кун, нам сейчас выложат полный джентльменский набор.
Его слова будто открыли новую секцию волшебного ящика. Откуда-то сверху к ним медленно спустилась по воздуху змея. Тонкая, изящная, с точеной головкой, она плавно скользила навстречу, быстро высовывая и убирая дрожащий раздвоенный язычок. Потом прямо перед ними свилась в кольцо, покалывая людей крохотными черными глазками, и, наконец, скользнув над их головами, скрылась в переплетении скелетов.
– Вперед!
– сквозь зубы прошипел Като.
Его начал разбирать неудержимый смех. Совершенно не к месту и не по обстоятельствам. Но Като не думал об этом. Впервые за сорок лет перестал анализировать свое состояние, контролировать психику. Со стороны храма опять дохнул ветерок, отдающий незнакомым, чуть пряным ароматом, и на Като нашло непонятное спокойствие и страшное, усыпляющее бдительность веселье. Ему ужасно любопытно было узнать, какие еще фокусы приготовлены впереди. И он заранее хохотал над их примитивизмом.
– Вперед!
– повторил он и бросился вниз по тропинке. Полумертвый от ужаса Таникава, спотыкаясь, бежал за ним.
Тропинка делала крутой изгиб там, где почти перед воротами храма на одной ее стороне зарылся в землю обломок скалы, а на другой раскинул могучие ветки старый махогани. Тень от его ствола мешала рассмотреть, что же там, за поворотом, а Като вдруг так захотелось это узнать... В несколько прыжков он одолел расстояние до поворота, намного опередив Таникаву. Эта поспешность спасла солдату жизнь.
Из дерева рос тигр. Задняя его часть была в стволе, а передними лапами он бил по воздуху и рычал, широко разевая пасть. Зеленая пена капала с огромных клыков. Като замер. В его замутненном сознании вдруг на мгновение словно приоткрылось окошко, и он понял, в какую ловушку их заманили. Но тут же окошко захлопнулось. Тигр вытянул лапы, почти доставая его когтями, и Като инстинктивно отпрянул в сторону, ударившись спиной о скалу...
5
Сержант Вестуэй начал уже поглядывать на часы и произносить мысленно самые замысловатые проклятья. Одиннадцать оборотов сделала большая стрелка с тех пор, как вертолет поднял их в воздух и перенес сюда, на вершину горы. Здесь росли не вконец осточертевшие, жирные, будто надраенные ваксой пальмы, лианы и прочая тропическая нечисть, а благородные дубы и сосны, которые он, Вестуэй, так полюбил в Северной Дакоте, где обучал новобранцев в военном лагере. Неужели макакам опять удалось смыться? Ведь
Однако удача оказалась не полной. Был пойман только один диверсант. При лунном свете было видно, как ловко и весело несут на плечах запеленутую фигуру четыре десантника. Второй либо скрылся, либо был убит. Вестуэй покосился на репортеров, лица их были непроницаемы.
– Поставьте его на собственные ходули!
– рявкнул раздосадованный сержант, когда пленника подтащили к нему.
– Куда там!
– махнул рукой один из десантников, отбрасывая плащ-палатку, в которую был завернут Таникава.
– Взгляните, какое угощение он получил.
Сержант отшатнулся. Из левого бока пленного торчал увесистый камень, только что отломанный от скалы. Это было видно по свежему излому, на гранях которого играл лунный свет.
– Из какой же это рогатки в него пальнули!
– ахнул Бедворт.
– У него же кости с кишками перемешаны. Как он еще дышит, бедняга!
Он взглянул на Брауна, но тот не отозвался, внимательно разглядывая раненого. На его лице было смятение, будто вид булыжника в теле человека вызвал у него невероятную ассоциацию и он сам боится себе поверить.
– А где второй?
– хмуро спросил Вестуэй.
– Могу поклясться на Библии, сержант, мы его не видели. Этот выбежал на нас, словно за ним гнался дьявол, размахивая раскаленной сковородой. Я стоял ближе всех, так он вцепился в меня и затрясся, как на электрическом стуле. И все оглядывается назад, лепечет по-своему. А потом упал. Мы, пока его несли, все боялись: вдруг откинет копыта по дороге.
И в этот момент раненый открыл глаза. Минуту он недоумевающе рассматривал окруживших его людей, потом вскочил на ноги и стал что-то кричать, путая японские и филиппинские слова.
– Рехнулся!
– сказал сержант, прослуживший несколько лет в Японии, а здесь, на Филиппинах, выучивший с грехом пополам варай-варай *.
– Говорит, что его командира проглотила скала. Пыталась и его проглотить, но сил у нее не осталось, и он вырвался. Явно бредит. А ну-ка, парни, давайте его в вертушку. Если дотянет до Веселого дока, может, тот и вытащит малого.
– Веселый док если что и вытащит, так это фляжку со спиртом из потайного кармана, - ухмыльнулся один из десантников.
Через несколько минут вертолет взял курс на базу, имея на борту раненого, репортеров и трех десантников. Сержант Вестуэй с остальными людьми остался на месте, дожидаясь второго рейса. Правда, он успел передать краткое сообщение по радио.
Как ни удивительно, но на этот раз Веселый док, бакалавр медицины Томас Хантер, оказался во вполне приемлемом состоянии. Нет, чуда не произошло, хотя срок очередного возлияния давно миновал, а док всегда утверждал, что медицина зиждется на пунктуальности. Но тут пришлась поступиться личными интересами. Группа солдат передралась в баре. В ход пошло все бутылки, стулья, медные пепельницы и даже телефонная будка, о которую с большой сноровкой били чужие