Сион нечестивых
Шрифт:
— Доктор, вы же понимаете, что это невозможно до тех пор, пока мы не покинем Республику.
— Я просто реком….
— Не нужно, — оборвал его Виктор, — даже если бы я вам доверял, то все равно не стал бы делать подобный шаг: без этого ублюдка нас растерзают за пару минут. Так что передайте папаше, чтобы торопил внешних с решением.
— Я не стану врать советнику о состоянии его сына. И это очень сильно огорчит его.
— Мне все равно, огорчит его или нет, — Виктор понимал, что доктор постарается убедить его выдать Ричардсона- младшего, но делал он это так неуклюже, что
— Капитан, я постараюсь донести до него ваше послание, — медик направился к КПП. Януш вывел на улицу племянника Макензи. Тот связанными руками пытался снять штаны и трусы, чтобы помочиться. У него это получалось, но только медленно и забавно.
Виктор посмотрел на кабину второго грузовика. За рулем дремал водитель, а Иллка неторопливо водила головой из стороны в сторону, оценивая ситуацию. Он вернулся в салон и сказал Миклошу:
— Я немного посплю. Хотя бы час, потом будите.
— Можешь даже пару часов. Тоже хотели предложить такой вариант.
Он откинул спинку кресла на максимум и быстро погрузился в сон, из которого его без особых церемоний вернул Януш:
— Просыпайся, Солано, Митчелл на связи.
— Пошел он в жопу. Пусть вам все скажет.
— Уже посылали, но он настаивает.
— Угу, — пробурчал Виктор и с трудом заставил себя дотянуться до рации:
— Солано. Что тебе нужно?
— Внешние дали добро на ваш переход. Завтра в восемь утра пришлют в тоннель за вами транспорт.
— Хорошо, — Виктор не до конца осознал, что уже через несколько часов он покинет Республику. — А Сониным эту информацию нельзя было предоставить?
— Я думал, что ты главный.
— Не надо ничего думать, Митчелл. Лучше скажи, как ты видишь процедуру?
— Все просто: вы заезжаете в тоннель. Я отвожу своих людей, вас забирают внешние. Вы оставляете заложников и оружие в своем транспорте. Вот и все.
— И пока мы будем без оружия — вы нас перестреляете?
— Оружие — это условие внешних. И оно разумно.
— Да, конечно. Понял. До утра, Митчелл.
Сонины и заложники слышали разговор. Он и не пытался его скрыть. Януш сказал:
— Теперь самое главное, чтобы мы спокойно дожили до восьми утра.
— Не думаю, что с этим возникнут проблемы, — Виктор действительно так считал, — если уже довели до такой стадии, то не станут же они убивать нас на глазах внешних?
— Возможно, ты прав, но расслабляться не стоит, — заметил Миклош. — Будешь еще спать?
— Нет. После вас. Подружке сообщить надо.
Для этого ему пришлось вылезти из салона, и он сразу пожалел, что решился на этот шаг: снаружи было очень холодно, да еще и противный ветер. В городе дома укрывали от ветра, а бетон и кирпич ночью отдавали накопленное за день тепло.
Ему пришлось долго стучать в дверь грузовика, пока в окне не появилось заспанное лицо Иллки.
— Что?
— Завтра в восемь переход. Подготовь людей. Утром подробности расскажу.
Он вернулся к себе. Миклош сказал:
— Спи ты. Я попытался, но не получается.
— Что так? Мысли тревожат?
— Да. Все же не каждый день покидаешь свою родину, да
— Не начинай, а то я тоже начну об этом думать.
— Все, спи.
Ему снова удалось быстро заснуть. Проснулся он сам. Пленники спали, он наклонился над Ричардсоном: ублюдок дышал лучше, чем до визита врача. Гематомы начали чернеть, засохшую кровь вытер доктор. Снаружи пока еще царила тьма. Миклош дремал в кабине, а Януш рассматривал потолок салона. Он не спал.
— Сколько я проспал?
— Три часа, двадцать четыре минуты, — Сонин посмотрел на наручные часы. — Сейчас четыре утра семнадцать минут. До нашего перехода осталось….
— Ты издеваешься?
— Нет. Просто мне нравится считать. И Миклошу тоже.
Виктор сразу вспомнил сцену в лифте, когда тот после приема крови закрыл глаза и начал отсчет.
— А как с математикой в школе обстояли дела?
— Хорошо. Не отлично, но хорошо. Могло бы быть лучше, но тренировки нам всегда нравились больше.
— Ясно, — сказал Виктор и замолчал: он не знал, о чем говорить. Его не посещали никакие идеи для поддержания разговора. Но этим занялся Януш:
— Думаю, что у внешних тоже есть потребность в парнях, готовых стрелять и драться, так что попробуем там двигаться в этом направлении.
— Вариант….А скажи мне, если они предложат тебе воевать против Республики, то что ты сделаешь?
— А ты, Солано, хитрый, — Януш засмеялся, — соглашусь, наверное. Почему бы и нет? Ублюдки позволяют стрелять в простых патрульных ради развлечения, это снимает с меня груз моральной ответственности за Республику.
— Но внешние будут воевать не с Советом, а со всеми гражданами. С этим как?
— Не. Давай закроем эту тему. Не готов. И вообще, нам еще надо попасть за Барьер, а ты уже планы строишь…
— Ты первый начал.
— Лучше бы ты спал.
Виктор достал сигарету и зажигалку, Януш проследил за этим действием:
— Наружу. Дыми там.
— Холодно.
— Тогда не кури.
— Жестокий, — он выбрался наружу. Стало еще холоднее, и он поежился. Ветер стих, так что прикурил он спокойно. На ночном небе светили звезды, ни одного облака. Дурацкие прожекторы на КПП, видимо, не выключались никогда.
Тишина. Виктор даже удивился, что обратил на это внимание. Вот уже почти двое суток он постоянно находился в окружении людей, которые говорили, дышали, издавали какие-то звуки, а сейчас никто не стоял рядом. Даже насекомые спали. Но тишина не успокаивала, скорее она добавляла тревожности, затишье перед каким-то событием.
Шум вертолетных винтов нарушил это состояние. Он повернулся в сторону Урошеваца — звук исходил оттуда, и увидел три приближающихся вертолета. В голове промелькнула мысль, что сейчас по ним откроют огонь, но винтокрылые машины пролетели над ними в направлении Врат и пошли на посадку — явно возле тоннеля находилась площадка. «Странно, зачем они здесь? Не хватает двух «вертушек», которые нас сопровождали? Или прибыл еще кто-то важный?» Но Ричардсон-старший здесь, а он фактически является главой Республики, так как возглавляет большинство в Совете. Неужели есть еще желающие посмотреть на то, как они покинут Республику?