Сионистское движение в России
Шрифт:
Рукопись он привез в Америку и вступил в переговоры с партией Поалей Цион по вопросу ее издания. Однако американские Поалей Цион, участвовавшие в сионистском конгрессе и входившие во Всемирную сионистскую организацию, соблюдали нейтралистскую линию, установленную сионистским руководством, и поэтому вычеркнули (с согласия автора) место, где говорилось о создании еврейского отряда. Статья была переведена на идиш и издана в Нью-Йорке летом 1915 года отдельной брошюрой (в Израиле она была выпущена на иврите с предисловием Ицхака Бен-Цви в первую годовщину смерти Рутенберга).
На брошюре на идиш значилось имя автора —
«Евреи, рассеянные и разбросанные по различным русским социалистическим партиям, занимаются мировыми вопросами и заботятся обо всех народах, не только больших, но и малых: поляках, финнах, сербах, турках, армянах, арабах. Зато национальные интересы евреев являются для них «шовинистскими» и «реакционными».
Еврейские социалисты, аттестующие себя «идеологами русского пролетариата», не замечают и не чувствуют, что это вызывает пренебрежительное отношение к ним даже со стороны их товарищей — русских социалистов. Почему же, в таком случае, еврею нельзя быть еврейским революционером, еврейским социалистом, борющимся с полным сознанием своего национального достоинства, как русский, французский, немецкий социалисты-революционеры?
Социализм международен, но отнюдь не космополитичен. Космополитизм — еврейское творение, творение людей безродных, бездомных, лишенных уверенности в завтрашнем дне. В свое время космополитизм сыграл свою роль, но время это прошло. И сколько бы мы, еврейские «русские социалисты», ни твердили, что являемся «русской секцией Интернационала», нас не будут считать русскими, ибо это неправда.
Мы растрачиваем наши силы и энергию на пустопорожние споры, к которым никто, кроме нас, не прислушивается, на «резолюции» и «лозунги» по поводу войны и мира, как будто война и мир зависят от наших лозунгов и решений. И мы не замечаем и не чувствуем, что все это не что иное, как опиум, бессознательно изобретенный нами, чтобы заглушить и остановить наши специфические еврейские муки, понятные только нам. Это муки, которые терзают душу и голодного еврейского революционера, и сытого еврейского банкира. Мы не видим и не замечаем, что в это страшное время наше тяжелое положение беженцев-эмигрантов превращается в унизительную льготу, порождающую презрение и ненависть к нам в сердцах бессчетных окружающих нас вдов и сирот, презрение и ненависть не как к русским, а как к паразитирующим евреям.
Велика ответственность каждого еврея, способного сделать что-то для своего народа. Велика его ответственность за каждый пустой день и час, за все, что сделано, и за все несделанное.
Государства, входящие в Антанту, провозгласили, что они воюют за культуру, за свободу малых народов. Наше национальное значение — материальное и духовное — не подвергается сомнению. По числу жертв, понесенных еврейским народом в этой войне, по количеству солдат, которых мы дали фронту, мы фактически являемся самым внушительным союзником государств Антанты.
Наша доля больше, нежели доля Бельгии,
Рутенберг так описывал ход своих мыслей, который привел его, русского социалиста-революционера, к сионистскому мировоззрению:
«Я социалист и отдаю себе ясный отчет в том, что собираюсь содействовать воплощению сионизма, а не социализма; воплощению капиталистического еврейского государства, далекого от земного рая. И там у нас будут богатые и бедные, и горе, и несправедливость, и жестокость. Но все это будет нашим, продуктом нашей еврейской жизни, как у остальных народов. Наше будущее будет зависеть от нашей силы, нашей способности, борьбы. Положение прочих мест нашего рассеяния, которые по-прежнему останутся разбросанными по всем странам, будет зависеть от нашего положения в Эрец-Исраэль. И с нас хватит этого, ибо в этом все».
Рутенберг завершает статью следующими словами:
«Ежели мы, современные евреи, ныне не выполним нашего долга перед народом, то на нас, наших детей и внуков ляжет вечное проклятие и позор. Но этому не бывать, ибо велики силы еврейского народа и безмерны его страдания. И они его подстегнут не упустить этот исторический час, час единственный для своего освобождения и возрождения. Теперь — или никогда».
Итак, Рутенберг действовал в Америке, а Жаботинский в это время добивался создания еврейской бригады в столицах стран Антанты, главным образом в Лондоне. Однако его усилия наталкивались на почти всеобщее сопротивление. Среди редких его сторонников был, как уже упоминалось, Вейцман.
Идею еврейского войскового подразделения поддерживал и Зангвилль, но Макс Нордау был против нее. Закончились неудачей и все усилия Жаботинского добиться разрешения английского правительства на сформирование бригады. В конце августа 1916 года военное министерство сообщило, что правительство не намерено формировать еврейскую часть. Энергичное сопротивление плану Жаботинского оказывали также евреи Уайтчепеля — еврейского квартала в восточной части Лондона, где проживали, в основном, иммигранты из Восточной Европы, в том числе множество русских подданных.
Во всей Англии жило тогда около 10 тысяч русских евреев призывного возраста и 5 тысяч в возрасте до 41 года. Это вызывало недовольство и раздражение английского общества, потому что, будучи русскими подданными, эти евреи не подлежали призыву в английскую армию, добровольно же в армию они не шли и не хотели защищать страну, которая дала им приют. Ходили слухи, что, если они не пойдут в армию по доброй воле, их отошлют в Россию. Отсюда буря, поднявшаяся среди евреев Уайтчепеля, и озлобление, которое у них вызывал Жаботинский и его план.