Сипстрасси
Шрифт:
Коррин пошарил взглядом по линии горизонта, высматривая солдат в засаде – ведь появление Эрульды могло означать и ловушку. Он сделал знак мужчинам, укрывавшимся в кустах, а сам вышел на открытое место. Эрульда увидела его первой и замахала рукой, но он словно не заметил ее.
– И куда же это ты идешь, красотка? – спросил он Лейту.
Она промолчала. Воспитание, полученное от Кулейна, не научило ее дипломатическим тонкостям. Выхватив охотничий нож, она шагнула вперед.
– 0-го-го! – сказал Коррин. – Какой свирепый жеребеночек. Думаешь меня проткнуть своей булавкой?
– Говори,
– За тебя дерутся твои женщины, а? Как удобно!
Туро шагнул вперед и встал перед лесовиком.
– Во-первых, она не моя женщина. Во-вторых, мне не нравится твой тон. Возможно, тебе это покажется пустяком, тем более что пятеро твоих товарищей по кустам уже натянули луки. Но поверь – я сумею убить тебя прежде, чем они придут тебе на помощь.
Коррин ухмыльнулся и прошел мимо Туро туда, где Прасамаккус устало сел на траву.
– Думается, теперь твой черед пригрозить мне чем-нибудь?
– Глупая дурацкая игра, – сказал бригант, растирая ноющую ногу. – Эту девушку разыскивают воины, и они могут выехать из-за гребня в любую минуту. По тому, как она себя повела, когда увидела тебя, ты – друг, так почему бы не вести себя по-дружески?
– Ты мне нравишься, убогий. Ты первый из вас, кто говорит дело. Идите за мной.
– Нет, – сказал негромко Туро, – мы не ищем неприятностей с этими воинами. Девушку мы к вам привели, а теперь уйдем.
Коррин поднял руку, и на опушку выскочили пять лучников; стрелы уже были наложены на тетиву.
– Боюсь, что нет, – сказал он. – Я настаиваю, чтобы вы разделили с нами дневную трапезу. Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить вас.
Туро пожал плечами, помог Прасамаккусу встать и последовал за Коррином в лес. Эрульда побежала вперед и пошла рядом с Коррином, взяв его под руку. Для Прасамаккуса они шагали слишком быстро, и он не успевал за ними, хотя его и подгоняли кулаком по спине, и на скользком месте, где тропа круто уходила вверх, он упал. Туро нагнулся помочь ему, и тут чернобородый лучник ударил Прасамаккуса ногой в спину и снова опрокинул его на землю. Туро ударил его наотмашь по лицу, так что он повалился в траву. Его товарищ бросился на подмогу, но Туро развернулся и ударил нападающего локтем в горло. Прасамаккус кое-как поднялся на ноги, так как все пятеро набросились на принца.
– Хватит! – взревел Коррин, и они замерли. – Чего это вы?
– Он меня ударил, – заорал первый, тыча пальцем в Туро.
– Мальчик, да ты драчун! – сказал Коррин.
– Кэрл дал пинка калеке, – сказал его товарищ, – и получил свое.
Кэрл выругался и шагнул к говорившему, но Коррин встал между ними.
– Драться будете, когда я вам скажу, не раньше. А ты, Кэрл, руки на брата не смей поднимать. Никогда. У нас ведь только и есть, что узы, которые нас связали.
Порви их, и я тебя убью. – Он резко обернулся к Туро. – Больше я повторять не стану: ты пока гость, пусть и против воли. А потом смири свой нрав, если не хочешь, чтобы с тобой обошлись как с врагом.
– А есть
– Да. Врагов мы убиваем. Запомни.
Они пошли медленнее, и Прасамаккус с радостью заметил, что кулак больше не тычет ему в спину. Но все равно его ногу жгло огнем, когда они добрались до лагеря – лабиринта пещер в скалистом отроге. Его с Туро и Лейтой оставили сидеть снаружи под надзором четырех стражей, а Коррин и Эрульда исчезли в широком устье пещеры.
– Тебе следует отучиться от вспыльчивости, – сказал Прасамаккус. – Тебя же могли убить.
– Ты прав, друг мой, но это был непроизвольный порыв. Как твоя нога?
– Я ее почти не чувствую.
– А она даже не поблагодарила меня, – внезапно сказала Лейта. Туро глубоко вздохнул, но Прасамаккус резко хлопнул его по руке.
– Тем не менее это был подвиг, – сказал бригант.
Лейта наклонила голову.
– Я жалею, что наговорила лишнего, Прасамаккус.
В смерти Кулейна ты не виновен. Ты меня простишь?
– Я редко помню о словах, вызванных гневом или горем. Мне нечего прощать. А нам лучше подумать, как выбраться из положения, в которое мы попали.
Вроде бы нас занесло в самое пекло войны.
– Да нет же! – сказала Лейта. – Это просто разбойничья шайка.
– Нет, – вмешался Туро. – Девушка, видимо, должна была служить заложницей. А будь эти люди разбойниками, они бы обшарили нас в поисках монет.
Видимо, это какое-то тайное братство.
– И маленькое, – сказал бригант. – И потому они скорее всего эту войну проигрывают.
– А нам-то что? – спросила Лейта. – Мы же им не хотим сделать ничего дурного.
– Чего мы хотим, значения не имеет, – сказал Туро. – Судя по всему, лагерь этот постоянный, а мы теперь знаем дорогу к нему. И если воины примутся нас допрашивать, мы можем предать их братство.
– Ну, так что же, по-твоему, из этого следует?
– Просто нас либо убьют, либо предложат присоединиться к ним. Второе более вероятно, а то бы они нас убили еще там.
Прасамаккус ограничился кивком.
– Ну, и что мы сделаем?
– Присоединимся к ним… и ускользнем при первой возможности.
Из пещеры вышел Коррин и поманил Туро к себе.
– Оставь меч и нож у своих друзей и иди за мной.
Принц подчинился и последовал за Коррином по подземным освещенным факелами переходам и пещерам, пока они не остановились перед широким дверным проемом, прорезанным в песчанике. Коррин сказал:
– Войди!
Изнутри донеслось басистое порыкивание, и Туро замер.
– Что там?
– Жизнь или смерть.
Принц шагнул в глубокий сумрак. Только мигающая свеча освещала помещение, и Туро выжидал, давая глазам свыкнуться с темнотой. В углу скорчилась фигура, выглядевшая среди теней огромной. Принц шагнул вперед, фигура зашевелилась, поднялась и нависла над ним. Голова внушала ужас: выпученные глаза, уродливые рубцы, а лицо – сочетание человеческих черт с медвежьей мордой. С челюстей капала слюна, и хотя фигура была облачена в белое одеяние, человеческое, из рукавов торчали когтистые звериные лапы.