Сипстрасси
Шрифт:
Исида стояла перед широким письменным столом и не отрываясь смотрела на Крестоносца, стараясь сдержать гаев. У него были маленькие блестящие глазки, а лицо, как казалось ей, выражало жестокость и высокомерие.
– У вас нет причин арестовывать нашего доктора, – сказала она.
– Когда сюда прибудет Клятвоприимец, мы увидим, есть ли причина или нет, – ответил он. – Мы тут фургонщиков не жалуем. Нам в Доманго не нужны воры и крамольники.
– Мы не воры, сэр. Мы заехали в город поискать работы. Я швея. Иеремия, наш глава, – портной, а доктор Мередит –
– А теперь арестант.
– В чем его обвиняют?
– В попрошайничестве. А теперь иди-ка отсюда, пока я не подобрал для тебя уютной камеры. – Его глаза шарили по ее телу. – А может, ты только того и хочешь? – сально ухмыльнулся он.
– Сомневаюсь, – произнес холодный бас, и, обернувшись, Исида увидела в дверях Йона Шэнноу. Он прошел мимо нее внутрь, не сказав ей ни слова, и остановился перед широким столом. – Я здесь, чтобы сообщить об убийстве, – сказал он.
Крестоносец откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову.
– Убийство, говоришь? Где и когда?
– Часах в трех езды на северо-восток отсюда. Убит Хонкин. Застрелен шайкой всадников.
Он заметил, как изменилось лицо Крестоносца, который сразу сел прямо.
– Откуда ты знаешь, что произошло убийство? – спросил он. – Сам видел?
– Видели его дети, – ответил Шэнноу. – И где они теперь?
– В безопасном месте, – ответил Шэнноу.
– Ты видел труп?
– Нет. Но я верю детям.
Крестоносец промолчал, только его пальцы нервно забарабанили по крышке стола.
– Ну ладно, – сказал он наконец. – С этим придется подождать, пока капитан не вернется ближе к вечеру. Почему бы тебе не перекусить где-нибудь и не вернуться попозже?
– Хорошо, – сказал Шэнноу, круто повернулся и вышел. Исида вышла следом за ним.
– Погодите! – крикнула она, когда он сошел с тротуара. – Они заперли тут доктора Мередита!
– Вам лучше держаться от меня подальше, – сказал Шэнноу. – Здесь бродит зло, и оно потянется ко мне.
Исида не успела ничего добавить – он уже переходил через широкую улицу, направляясь к харчевне на той стороне.
– Ты знаешь этого человека? – спросил Крестоносец, подходя к ней.
– Нет, – ответила она, – несколько дней назад он недолго ехал с нашими фургонами, и все.
– Ну, держись от него подальше. С ним недалеко до беды.
– Да. Обязательно, – сказала Исида.
В маленькой харчевне Шэнноу сел спиной к стене. Кроме него, там было трое посетителей. Худой лысеющий мужчина, который закончил есть и читал книгу; коренастый молодой рудокоп с левой рукой в лубке и еще худощавый чернокожий, державший обеими руками кружку с горячей баркеровкой. Мысленно отмахнувшись от первых двух, Шэнноу сосредоточил внимание на чернокожем юноше. На нем была темно-серая шерстяная куртка поверх белой рубашки, и Шэнноу заметил эмалевую рукоятку револьвера в наплечной кобуре у его левого бока.
К столику Шэнноу подошла высокая чернокожая женщина.
– У нас есть хорошие бифштексы, яйца от собственных кур и свежий хлеб утренней
Шэнноу посмотрел на черную доску, прочел написанное мелом меню.
– Мне, пожалуйста, хлеба с сыром и теплого молока.
– Молока с медом? – спросила она.
– Это было бы хорошо.
Она отошла, а его мысли вернулись к недавнему разговору. Крестоносец держался совсем не так, как следовало ожидать. Никакого удивления, когда Шэнноу заговорил об убийстве, и озабоченность только тем, где теперь дети и видел ли Шэнноу труп. Когда официантка вернулась с кружкой подслащенного молока, Шэнноу поблагодарил ее, а потом спросил вполголоса:
– Тут где-то живет некий Джек Диллон. Как мне его узнать?
– Лучше вам с ним не встречаться, – ответила женщина, отходя от него. У столика чернокожего юноши она, заметил Шэнноу, наклонила голову и что-то прошептала тому на ухо. Он кивнул, встал, направился к столику Шэнноу, отодвинул стул и сел напротив Иерусалимца.
– Диллон дюжий, лысый, с густой бородой, – сказал он. – Вам это нужно?
– Где я его найду?
– Если вы начнете его искать, друг, он сам вас найдет. Собираетесь пойти к нему в подручные?
– Почему вы так подумали?
– Я же знаю людей вашего пошиба, – Сказал чернокожий. – Хищники.
– Если так, – заметил Шэнноу с мимолетной улыбкой, – разве вы не вступаете на гибельный путь, оскорбляя меня?
Юноша засмеялся:
– Жизнь – это сплошной риск, друг. Но сдается мне, в данном случае он очень невелик. Видите ли, я вооружен и сижу прямо против вас. – Его темные глаза блеснули, и было очевидно, что он презирает Шэнноу. – Что вы скажете на это?
– «Глупый свой гнев изливает, а мудрый сдерживает его», – ответил Шэнноу. – Поберегись, малый: поспешные выводы оборачиваются бедой.
– Ты назвал меня глупым? – Рука чернокожего юноши задрожала над эмалированной рукояткой пистолета под курткой.
– Я констатирую факт, – ответил Шэнноу. – И если вы прислушаетесь, то услышите щелчок взводимого курка. – Из-под стола донесся двойной щелчок. – Вам словно бы не терпится завязать ссору, молодой человек. Или вас подослали убить меня?
– Никто меня не подсылал. Просто я презираю таких, как вы!
– Юность всегда торопится с приговорами. Ты знал фермера Хонкина?
– Я его знаю. Люди вроде вас согнали его с его земли. Не сумел найти трех поручителей для принесения Клятвы.
– Он убит, – сказал Шэнноу. – Застрелен. На его детей охотились, как на диких зверенышей. Я жду, когда вернется капитан Крестоносцев, а тогда подам жалобу на Джека Диллона.
Юноша наклонился вперед, растопырив локти на столе.
– Вы что, правда ничего про Диллона не знаете?
– Я знаю, что он… и его товарищи хладнокровно расстреляли безоружного человека. И я позабочусь, чтобы он предстал перед судом.
Чернокожий юноша вздохнул:
– Кажется, насчет тебя я ошибся, друг. Но глупый тут не я один. Думаю, тебе надо ускакать отсюда, и побыстрее.