Сирахама
Шрифт:
Квалификационный отбор был чем-то похож на блиц-тестирование с целью отсеять случайных людей.
Незамысловатое стандартное «физо-четверка»: сотня отжиманий, сотня раз «римского стула», тридцать «коснись подбородком перекладины» и пятикилометровый кросс всей толпой по улицам города с пробитием карточки на контрольном пункте. В кроссе надо было уложиться в двадцать пять минут...
Халява, если коротко...
Тем удивительнее, что на этом несерьезном этапе отсеялось не менее трети участников! Трети!
Потом было тамишавари - разбивание
Если за двадцать секунд не успел разделить предмет на две половинки (или разнести в маленькие щепки) - бай-бай!
– к Турниру не допускаешься.
Когда очередь ломать доску дошла до меня, то удержаться я не смог (в оправдание могу сказать, что самому себе я засчитал это за тренировку)... И напрягаться не хотелось... Да и вообще. Так что я намеревался превратить в труху узкий продольный участок деревяшки и для вида слегка хлопнуть по ней ладонью...
Тренироваться мне и тренироваться! В труху превратилась почти треть доски! Я еле успел ударить, чтобы это не выглядело совсем уж читерством - так как доска рассыпалась под своим весом.
Когда пыль осела, член комиссии удивился, но попытку засчитал - ткнул пальцем в свой планшетник:
– Принято!
Ожидающие своей очереди за моей спиной тоже удивлялись, но уже вслух:
– Трухлявая! Пацаны! Да ему ж подсуживают!
– Чакра прокачанная. Не чунин, конечно, но...
– ... каналы Ци хорошо развиты...
– ... типичная магия Смерти, лэры! Некромант-бакалавр, как минимум!
– ... Преподобный отец Антонио побеседовал бы с сим еретиком, братия мои! У нас таких на костре сжигают... после вдумчивой беседы с отцом Антонием! Отец Антоний говорил, что...
– ... Мракобесие! Просто механика удара хорошо поставлена...
– Следующий!
– Оборвал пересуды судья. Он уже убрал обломки, смел веничком труху и водрузил на стенд новую доску.
К столику вышел какой-то рыжеволосый амбал... он во время обсуждения спокойно молчал и слушал... видимо, настраивался на ломание доски. И, кстати, постоянно таскался следом. Заговорить не пытался, просто отирался рядом. Открытое доброжелательное лицо. Образец спокойной мужественности. Сдержанно красив. Спокоен и хладнокровен. Характер, наверняка, тот самый... нордический. И к происходящему относится как-то... несерьезно. Будто из-под палки его сюда загнали. Ровный пофигизм и «спокуха» так и разливаются вокруг.
– Не... не трухлявая! Подпиленная.
– Оценили из очереди, когда две деревяшки свалились на пол с ровным, будто от пилы, срезом...
– Принято! Следующий!
М-да... Наш человек! И под его удары лучше не попадаться.
+++
– Акисамэ! А куда
Кэнсэй был обеспокоен. Он даже «пропустил» и не сфотографировал девушку-бойца, тыльной стороной ладони хлестким ударом взорвавшей деревяшку чуть ли не в пыль. О том, насколько он обеспокоен, говорил хотя бы тот факт, что эта девушка обладала выдающимися «хентайными» формами!
– «Такая-сякая сбежала из дворца...» - Хорошо поставленным голосом пропел Акисамэ.
– Кэнсэй, а почему ты спрашиваешь об этом у меня?
– Ну, как же... аналитическое мышление, дедуктивный метод... Или как там? Ты ж все хвастал, что по капельке воды можешь определить наличие океанов!
Они сидели на трибуне небольшого крытого стадиона. Внизу, на поле, претенденты на участие в турнире поочередно проходили этапы отборочных тестов - в данный момент ломали доски у нескольких судейских столиков. Акисамэ опустил планшетник, находящийся в режиме фотоаппарата:
– Ну, мастер Ма.
– Снисходительно ответил он.
– Переход от частного к общему, от капельки воды к океану - это не дедукция, а индукция... Девушки взяли свои купальники и сумку с пляжными кремами. Из этого следует простой вывод: они отправились на пляж! Это же элементарно, доктор Матсон!
Но Кэнсэю было не до семантических нюансов:
– Ей же нельзя долго находиться на ногах!
– Он, наконец, вскинул свой фотоаппарат.
– «Такая-сякая расстроила отца!» - Акисамэ тоже прицелился объективом своего планшетника.
– Мы это уже обсуждали, Кэнсэй! Я считаю, что нагрузку на опорно-двигательный аппарат девочке можно смело увеличить. И не трястись над ней, как над драгоценной фарфоровой вазой! Кенчи залечит, если что...
– Хо-хо-хо! Хитрец!
– Оценил Старейший способ, которым Сирахама разломал доску.
– Ленивый хитрец!
– Великолепно! Восхитительно! Волшебно!
– Стонал Константинус, пребывая в каком-то подобии экстаза.
– Так вот ты какой, стиль «Сад Разрушенных Камней»!
– М-да... Легко тебе говорить, - Вздохнул Кэнсэй, отвечая Акисамэ.
– Именно поэтому, Кэнсэй, педагогика - наука о воспитании ЧУЖИХ детей.
– Вмешался Джеймс Шиба, внимательно следя за происходящим внизу.
– О... А что это за рыжеволосый молодой человек? У него повадки опасного бойца! Оч-ч-чень опасного!
– Ты на его подружек посмотри.
– Фыркнул мастер Ма, доказав, что не настолько он обеспокоен, чтобы не заметить некоторые бросающиеся в глаза вещи.
– Вон, у края площадки стоят, оборону держат... уже седьмого или восьмого поклонника от них оттаскивают... Досрочный вылет с отборочных, хе-хе...
– Ну, количество участников сократилось, конечно, - Согласился Константинус.
– Но я не возражаю против дальнейшего его уменьшения...
– Кто о чем, а Кэнсэй о...
– Акисамэ навел объектив в ту же сторону.
– О-о-о... Вот это да-а-а... Аристократки в десятом поколении, не меньше!