Сирахама
Шрифт:
В конце концов, мне ничего не оставалось, как обратиться к Подземному Миру... без ритуала, без подготовки...
Вштырило знатно:
– Апа-па-па-а-а-а!
– И мощный сметающий удар-блок ногой.
Противник взвыл.
– Апа-па-а-а-а!
– И сметающая подсечка против его подсечки...
«Орангутанг» катался по настилу площадки, схватившись за сломанную ногу.
– Иппон!
О начале поединка сообщали оригинально - выстрелом из сигнального пистолета. А об окончании - и это еще одна «фишка» этого сумасшедшего Турнира - на языке стороны-победителя... Как судьи умудрялись
Вообще-то, очень некрасиво я выиграл - голая сила против голой силы, никакого мастерства, техники... «без должной элегантности»!
С другой стороны, Призыв удалось выполнить буквально за три секунды! Но, опять таки, теперь, стоит мне «изгнать» пришлого, как все тело начнет ныть и болеть (а впереди еще несколько поединков!). Ну и такая мелочь, как обязанность всякого честного демонолога - накормить пришлого чем-нибудь вкусненьким...
Так что придется терпеть присутствие весь день! До самого вечера! Это, конечно, не инвалидность, но что-то где-то близко...
Чертова обезьяна!
Правда, с перепугу я очень сильного «рогатого» вызвал - оказалось, что «моя акума сильней твоя акума». Осталось только на экзорциста не нарваться.
+++
– ... такая леди делает в столь брутальном и грубом обществе...
– Ворковал Апачай, уже минут десять «обрабатывая» одинокую женщину лет тридцати, сидевшую недалеко от компании мастеров.
– Какое удовольствие культурной и образованной даме до этого замшелого ритуала взаимного нанесения увечий...?
Мастера Редзинпаку с крайне обалде... озадаченным видом следили за процессом вполне успешного и грамотного обольщения. В исполнении вдруг преобразившегося Апачая.
Статная женщина с каштановыми волосами, обрамлявшими красивое круглое, но чуть грубоватое обветренное лицо, слегка краснела... но не спешила вырывать руку, которой осторожно и невзначай завладел Апачай Хопачай. Она внимательно слушала комплименты, чуть склонив голову и прикрыв глаза. И уже давно оставила в покое древко своего копья с листовидным наконечником, за которое схватилась, когда на нее коршуном налетел огромный светловолосый атлет.
Она лишь короткими фразами задавала общее направление на редкость связанного и грубовато-изысканного монолога Апачая, вставляя короткие направляющие реплики своим низким хрипловатым голосом:
– Ваши предложения, господин Апачай?
– ... сдается мне, такая красота более уместна на ближайшем пляже, где ее сможет оценить не только такой проницательный человек, как я, но и остальные...
Лишь Старейший, ехидно улыбаясь, краем глаза следил за тем, как Сирахама Кенчи на первой площадке с задорным «Апа-па-па-а-а-а!» теснит своего очередного противника. При этом Хаято Фуриндзи с аппетитом уничтожал уже десятый стаканчик мороженного... Разносчик мороженного, кстати, быстро понял свою выгоду и появлялся рядом с завидным постоянством... еще и успевал пополнять и разнообразить ассортимент товаров, не предложив еще ни разу одного и того же мороженного. И, кажется, у него на трибунах уже были примечены несколько других точек с выгодной клиентурой - сладкоежками.
– Культурная программа?
– Женщина заинтересованно стрельнула огромными карими глазами
– ... а вы умеете кататься на доске, прекрасная Бальза? Не желаете ли научиться? Вы - на белой доске для серфинга в окружении океанских волн... в компании старательного инструктора...
– Апачай прижал кончики пальцев к своей груди и чуть склонил голову.
– Серьезный и плотный ужин на берегу океана после водных упражнений! Его можно будет закончить на мажорной ноте - бокалом-другим легкого вина под легкую закуску... исключительно, чтобы раскрепоститься, разумеется.
– Апа-па-па-а-а-а!
– Кенчи, радостно прыгал по площадке, вставал на руки, делал сальто - праздновал очередную победу.
Судьи, проводившие поединок, махали на него руками, пытаясь вежливо согнать с помоста, чтобы освободить площадку для следующей пары. Пока - безуспешно - Кенчи веселился, как дитя.
– Принимается, господин Апачай!
– Бальза решительно кивнула, Апачай с готовностью коснулся губами ее кисти, вскочил сам и помог подняться женщине.
– Господа!
– Апачай гордо вздернул подбородок.
– Постарайтесь не беспокоить меня по пустякам! Честь имею!
– Ну, таки...
– Растерянно бормотал Кэнсэй, провожая взглядом две удаляющиеся фигуры.
– Ну, таки... таки... да-а-а-а... счастливо, Апачай-ку... э-э-э...
– сан...
– Гы! Апачай, зажги на пляже-на!
– Гаркнул Сакаки, отсалютовав банкой ледяного пива... и - да - разносчик мороженного, разумеется, разносил и ледяное пиво. И в лице Сакаки тоже нашел выгодного клиента.
– Про обмен разумами - слышал.
– Откровенно почесал в затылке Акисамэ.
– Про обмен телами - тоже... Но с обменом своими личными тарака... э-э-э... демонами я сталкиваюсь впервые!
Мастера успели расслышать низкий хрипловатый женский голос, прежде, чем пара скрылась под трибунами, направляясь к выходу:
– ... красное сухое, разумеется. Мы же собираемся раскрепоститься, а не творить всякие безумства. Да, господин Апачай?
+++
Девушки, выяснив, на какой площадке будет выступать муж и любовник, расположились напротив второй. Они полностью игнорировали жалобные взгляды многочисленных мужчин, тут же окруживших небольшой, но очень красивый девичий коллектив. Дамы хладнокровно рассматривали поле и соседние трибуны, не удостаивая соседей и взглядом. Разумеется, во избежание увеличения компании за счет посторонних, плотно заставили и завалили ближайшие пластиковые сиденья многочисленными пакетами, коробками и сумками (идея пробежаться с утра по магазинам была принята единогласно... благо, единственный мужчина в голосовании участия не принимал, сбежав ранним утром на Турнир).
Время от времени, для отваживания особо наглых мужских особей эксплуатировались широчайшие познания Ее Высочества в специальной терминологии. Впрочем, и сами старались не упускать возможности попрактиковаться - знание это оказалось ценным и нужным. Такому не грех и научиться!
Ирина, оторвавшись от окуляров бинокля, бросила любопытный взгляд на перешептывающихся блондинок-близняшек и заметила, что Вика пребывает в каком-то хмуром и чуть-чуть подавленном настроении:
– Вик, ты чего...?