Сирахама
Шрифт:
– И еще... на нас надавили - соревнования будут проведены в один день, без отборочного тура. Шестьдесят пять поединков в один день! Догадываешься, почему?
– Вполне. А кто надавил?
– Кто-то!
– Цукуба многозначительно возвел глаза к потолку.
– Кто-то с длинным хвостом и усами надавил на ректора, тот - спихнул на меня. Да я тебя сам вынесу!
– Он неуверенно посмотрел на меня, такого всего спокойного и насмешливого, и поправился.
– Ну, не вынесу, конечно, но хотя бы фингал поставлю! До девяти вечера из-за тебя в институте торчать... И судей для дополнительных площадок искать! И стенды переделывать!
Но
– Ладно... Иди, готовься, Сирахама... На татами я с тобой еще поговорю!
+++
В мужской раздевалке, набитой до отказа, я произвел маленький фурор. Причем, сначала даже не понял, в чем дело - из-за чего ажиотаж? Снял рубашку, потом, поморщившись, майку. Начал доставать каратэ-доги. А через пару секунд, после того, как снял майку - в раздевалке воцарилась тишина, и в меня плеснуло достаточно однородной эмоциональной смесью - завистью, одобрением, удивлением.
Черт! Я ж со спины весь полосатый! Мне Ренка на спине такой плакат «Частная собственность!», «Не влезай! Убью!», «МОЁ!» нарисовала, что еще пару недель буду народ веселить!
А еще плеснуло ненавистью. Это - Рююто, больше некому. А что еще ему остается думать? Что ж... Очень хорошо - на этом чемпионате, чем меньше у него будет адекватности и здравомыслия, тем лучше.
– Тяжелая ночка?
– Хмыкнул один из участников.
– Бурная. Но и нелегкая - надеюсь, на соревнованиях все-таки полегче будет!
Ну, не ОЯШ я, не ОЯШ, чтобы краснеть, смущенно чесать в затылке и что-то мямлить...
Вокруг рассмеялись немудреной шутке. Рююто ожидаемо налился черной яростью. Просто замечательно! И - ревностью... Тоже отлично... Но не рановато ли ты ревновать начал то, что тебе не принадлежит, уродец аристократический?!
«Спокойно, Малой, спокойно! Все идет по ранее утвержденному плану!»
+++
Чемпионат... Это был цирк, а не чемпионат!
Зрителей набралось много. Гораздо больше, чем на тех спортивных институтских мероприятиях, на которых мне приходилось бывать. На зрительской трибуне появилось очень много прилично одетых людей. Мужчин и женщин. Совсем не студентов. Сначала я думал, что это - родители кого-то из участников - некоторые были с детьми. Но потом разглядел крохотные значки семейного камона на лацканах пиджаков - какой-то золотой (у одних) или серебряный (у других) рисунок на темно-синем фоне... Одинаковый у всех. Правда, среди них, наверняка, есть родители кого-то из драконов-участников.
Потом появился седовласый человек, от которого так и веяло властью, в традиционном кимоно с более-менее крупным изображением этого семейного герба, детали которого можно было теперь разглядеть...
Драконы встали со своих мест и уважительно поклонились... главе клана? Дедушка... биологический.
Дядечка впечатлял. Его шевелюра служила иллюстрацией такого явления, как «благородная седина» - черные виски и, седые с отливом в платину, волосы. Седая борода клинышком с вертикальной полосой черных волос. Морщины... их было немного, и были они неглубокие - исключительно, как обозначение возраста, житейского опыта и солидности. Ну, это нормально - при современных-то косметических средствах и при тех деньжищах, что стояли за Драконами.
Ну и та самая пресловутая аура власти. То есть человек властью не только обладает, но и пользуется ею настолько
А потом - контролируемый сюрприз - появились мастера Редзинпаку! Я, признаться, ждал их - они были осведомлены заранее. К тому же я сказал это мимоходом, между прочим. А если учесть всякое отсутствие у них внешнего интереса и жгучее кошачье любопытство глубоко внутри...
Вначале я увидел Апачая - спортивные черные трусы с красными полосками... черные ботинки с высокими берцами и черная обтягивающая футболка с нарисованной гипертрофированной мускулатурой, красными сердечками, белыми крылышками на спине, и надписью «Love&Peace»... И черная фуражка с серебряной цепью для завершения картины!
Окружающие косились и потихонечку отсаживались подальше. Даже Драконы! Неудивительно - меня, сидящего на скамейке участников, за несколько десятков метров, пробрало! Надеюсь, «Демон подземного мира» будет себя вести не только «полегче», но и прилично.
А вот Акисамэ и Сакаки.
Первый был в лакированных туфлях, европейской бежевой «тройке» с черным галстуком с русской (!) интерпретацией символа «Инь-Ян» - «Инь-Янь-Хрень».
Рядом сидел Сакаки в крутом «байкерском прикиде» - остроносые ковбойские сапоги со шпорами, кожаные штаны, кожаная куртка с заклепками и цепями поверх черной майки с черепом и отзеркаленной надписью «Out of the way!», кожаная бандана и очки-консервы на шее...
Оба - с попкорном в руках.
Чуть дальше - между ними двумя и пустым пространством вокруг «ангела любви»-Апачая - пристроилась нервничающая, но старающаяся этого не показывать, Миу.
Кэнсэй ожидаемо ошивался рядом с группой девушек... Был он в черных чешках, свободных черных штанах и сером традиционном китайском пиджаке с золотой вышивкой... кажется, так и выглядит Золотой Феникс... Ах, да - шляпа! И - ну, конечно же!
– фотоаппарат. Девушки облепили «прикольного усатого дядю», который показывал им что-то смешное на экранчике фотоаппарата... Судя по девичьему умильному «няканью» и «пьенканью» - это были фотографии котят и кроликов...
Развлекается фото-вуайерист!
Сигурэ и Старейшего я не увидел... Логично. Сигурэ, наверняка, отрабатывает методы скрытного проникновения - с нее станется под одного из судей замаскироваться... сунув последнего в бессознательном состоянии в какую-нибудь бытовку.
А явление Старейшего на институтский чемпионат... ну, это будет все-таки жирновато для института... вот соревнования уровня префектуры или уровня страны... Хотя, вот глава Драконов не побрезговал - почтил своим вниманием, добавив «+500» к скорости перемещения организаторов соревнований. Вон, Цукуба и остальные организаторы - совсем бледно выглядят, чуть ли не в пене... Хм, одним фингалом я не обойдусь!
+++
Часовая стрелка коснулась цифры «4».
Сначала, как положено, была Речь в исполнении ректора. Скучнейшая, бессмысленная и необходимая для того, чтобы настроиться и проникнуться. «В этот прекрасный день», «рады приветствовать гостей», «силу, мужество и благородство», «мир боевых искусств», «честь и достоинство», «на благо страны»... Никто, разумеется, не вслушивался.
Прозвучал гимн института. Постояли с торжественными физиономиями. Подняли флаги - Японское «Солнышко», Токийский «Пурпурный Штурвал» и Институтский «Трилистник». Похлопали, покричали «Банзай!»