Сирахама
Шрифт:
Чертова обезьяна!
Правда, с перепугу я очень сильного «рогатого» вызвал — оказалось, что «моя акума сильней твоя акума». Осталось только на экзорциста не нарваться.
— … такая леди делает в столь брутальном и грубом обществе… — Ворковал Апачай, уже минут десять «обрабатывая» одинокую женщину лет тридцати, сидевшую недалеко от компании мастеров. — Какое удовольствие культурной и образованной даме до этого замшелого ритуала взаимного нанесения увечий…?
Мастера Редзинпаку с крайне обалде… озадаченным видом следили за процессом
Статная женщина с каштановыми волосами, обрамлявшими красивое круглое, но чуть грубоватое обветренное лицо, слегка краснела… но не спешила вырывать руку, которой осторожно и невзначай завладел Апачай Хопачай. Она внимательно слушала комплименты, чуть склонив голову и прикрыв глаза. И уже давно оставила в покое древко своего копья с листовидным наконечником, за которое схватилась, когда на нее коршуном налетел огромный светловолосый атлет.
Она лишь короткими фразами задавала общее направление на редкость связанного и грубовато-изысканного монолога Апачая, вставляя короткие направляющие реплики своим низким хрипловатым голосом:
— Ваши предложения, господин Апачай?
— … сдается мне, такая красота более уместна на ближайшем пляже, где ее сможет оценить не только такой проницательный человек, как я, но и остальные…
Лишь Старейший, ехидно улыбаясь, краем глаза следил за тем, как Сирахама Кенчи на первой площадке с задорным «Апа-па-па-а-а-а!» теснит своего очередного противника. При этом Хаято Фуриндзи с аппетитом уничтожал уже десятый стаканчик мороженного… Разносчик мороженного, кстати, быстро понял свою выгоду и появлялся рядом с завидным постоянством… еще и успевал пополнять и разнообразить ассортимент товаров, не предложив еще ни разу одного и того же мороженного. И, кажется, у него на трибунах уже были примечены несколько других точек с выгодной клиентурой — сладкоежками.
— Культурная программа? — Женщина заинтересованно стрельнула огромными карими глазами из-под пышных ресниц.
— … а вы умеете кататься на доске, прекрасная Бальза? Не желаете ли научиться? Вы — на белой доске для серфинга в окружении океанских волн… в компании старательного инструктора… — Апачай прижал кончики пальцев к своей груди и чуть склонил голову. — Серьезный и плотный ужин на берегу океана после водных упражнений! Его можно будет закончить на мажорной ноте — бокалом-другим легкого вина под легкую закуску… исключительно, чтобы раскрепоститься, разумеется.
— Апа-па-па-а-а-а! — Кенчи, радостно прыгал по площадке, вставал на руки, делал сальто — праздновал очередную победу.
Судьи, проводившие поединок, махали на него руками, пытаясь вежливо согнать с помоста, чтобы освободить площадку для следующей пары. Пока — безуспешно — Кенчи веселился, как дитя.
— Принимается, господин Апачай! — Бальза решительно кивнула, Апачай с готовностью коснулся губами ее кисти, вскочил сам и помог подняться женщине.
— Господа! — Апачай гордо вздернул подбородок. — Постарайтесь не беспокоить меня по пустякам! Честь имею!
— Ну, таки… — Растерянно бормотал Кэнсэй, провожая взглядом две удаляющиеся фигуры. — Ну, таки…
— Гы! Апачай, зажги на пляже-на! — Гаркнул Сакаки, отсалютовав банкой ледяного пива… и — да — разносчик мороженного, разумеется, разносил и ледяное пиво. И в лице Сакаки тоже нашел выгодного клиента.
— Про обмен разумами — слышал. — Откровенно почесал в затылке Акисамэ. — Про обмен телами — тоже… Но с обменом своими личными тарака… э-э-э… демонами я сталкиваюсь впервые!
Мастера успели расслышать низкий хрипловатый женский голос, прежде, чем пара скрылась под трибунами, направляясь к выходу:
— … красное сухое, разумеется. Мы же собираемся раскрепоститься, а не творить всякие безумства. Да, господин Апачай?
Девушки, выяснив, на какой площадке будет выступать муж и любовник, расположились напротив второй. Они полностью игнорировали жалобные взгляды многочисленных мужчин, тут же окруживших небольшой, но очень красивый девичий коллектив. Дамы хладнокровно рассматривали поле и соседние трибуны, не удостаивая соседей и взглядом. Разумеется, во избежание увеличения компании за счет посторонних, плотно заставили и завалили ближайшие пластиковые сиденья многочисленными пакетами, коробками и сумками (идея пробежаться с утра по магазинам была принята единогласно… благо, единственный мужчина в голосовании участия не принимал, сбежав ранним утром на Турнир).
Время от времени, для отваживания особо наглых мужских особей эксплуатировались широчайшие познания Ее Высочества в специальной терминологии. Впрочем, и сами старались не упускать возможности попрактиковаться — знание это оказалось ценным и нужным. Такому не грех и научиться!
Ирина, оторвавшись от окуляров бинокля, бросила любопытный взгляд на перешептывающихся блондинок-близняшек и заметила, что Вика пребывает в каком-то хмуром и чуть-чуть подавленном настроении:
— Вик, ты чего…?
Фыркнула сестра Вики, Даша:
— Она Миу Фуриндзи вживую увидела… В общем, теперь понятно, почему Сирахама к Высочеству даже подкатывать не стал.
— О… — Вышеупомянутое «Высочество» встрепенулось. — На это стоит посмотреть… Где, Вик?
— Вон! — Непривычно задумчивая Вика невежливо ткнула пальцем. — Любуйся…
Ирина и Даша направили свои бинокли в указанном направлении.
— О-о-о… — Повторила Даша. — Какая миленькая соломенная шляпка! Ну-ка, ну-ка, сладенькая моя, подними головку, подними… дай посмотреть на твое личико… так-так-так… Ой, кака-а-ая-я-я краси-и-и… Ай! — Даша чуть не выронила бинокль.
— Ты чего? — Забеспокоились девушки.
Даша выглядела растерянной и слегка напуганной:
— Она… Она, кажется, почувствовала мой взгляд! Мне будто подушкой в лицо ударили!
— Вот как… — Ирина отняла от глаз бинокль и вежливо поклонилась в сторону противоположной трибуны.
Остальные девушки, чуть замешкавшись, повторили. Ирина снова подняла бинокль и проговорила:
— Ну, а ты чего ожидала? Легенды еще и не то про Цветок Редзинпаку рассказывали…
— Девочки, а зацените брюнеточку справа… — Посоветовала Вика.