Сиреневый коктейль

Сидоров Константин Александрович

– Ах вот оно что, – протянул директор после недолгой паузы. – Вам Оксана звонила?

– Было дело, – бросил я.

– Значит, ждём вас, Максим, на концерте. А что именно я вам говорил в последнюю нашу встречу, я напомню после концерта,

раз уж у вас в памяти провалы, – ответил Львович и положил трубку.

Короткие гудки в телефонной трубке били по голове, словно маленькие молоточки. Или это были молоточки в рояле? Но так нельзя было разговаривать с начальством. Я-то думал, что он включит склерозника, вроде как забыл, что уволил меня, а тут… Вышло так, что я некорректно разговаривал с начальством.

У меня было два варианта. Первый – это не идти на концерт, сделать вид, что мне никто не звонил и я сам не звонил Львовичу. Всё равно моё заявление на увольнение лежит у него. Если я так сделаю, то могу и дальше спокойно себе жить и ни о чём не думать. Без зарплаты филармонии как-нибудь перебьюсь. Но с другой стороны как раз деньги-то у меня уже кончились, без этой самой филармонии. Это и есть второй вариант – вернуть всё как было. Не первый год я в этой упряжке.

Весь оставшийся день я наигрывал Прокофьева на старом расстроенном домашнем фортепиано. Вспоминал мелодию, щупал пальцами чёрные и белые клавиши, нажимал педали. Сыграл почти все его мимолётности раз по десять, но ни один вариант исполнения меня не устроил. Не хватало

как раз той самой мимолётности, беспечности. Эх, Прокофьев, знал бы ты, КТО будет коверкать твои гениальные сочинения – не писал бы!

Однако ближе к обеду в день концерта я таки надел свой поношенный концертный костюм и отправился на репетицию. Настроение было скверным. Погода – жара, ни облачка. И кому только придёт в голову тащиться по такой жаре на концерт?

За кулисами суета, впрочем, как всегда, народ не торопясь садится на свои места в зрительном зале, Оксана в гримёрке приводит себя в порядок. Я постучал в её дверь.

– Можно?

– Да, Максим, – быстро сказала она. – Что-то не так? Вы какой-то потерянный.

– Всё нормально, – соврал я.

Сомнения терзали мою головушку. Концерт – бог с ним, отыграю, но вот правильно ли я поступил, придя на него – вот это вопрос. Да и Прокофьев не рад будет моему исполнению его мимолётностей – ну не то композитор хотел!

– Эх, не умеете вы врать, Максим Викторович, – сказала мне Оксана и, повернувшись ко мне, слегка улыбнулась. Она всё не могла вставить серёжки, крутилась перед зеркалом.

– Что вам сказал Львович, когда звонили? – поинтересовался я. Интересно всё же.

– Про вас-то? – уточнила Оксана, не переставая мучиться с застёжками серёжек. – Сказал, что вы славный малый.

Конец ознакомительного фрагмента.