Сиреневый Кристалл (Художник Г. В. Калиновский)
Шрифт:
Ару появился на веранде, как бы возникнув из ничего. Ни я, ни Мурзаров так и не поняли, откуда взялся здесь этот приветливый, прекрасно сложенный молодой человек, но как-то сразу догадались, что это и-есть Ару, сотрудник Юсгора, о котором он нам рассказывал не меньше, чем о Худжубе.
Ару принес и газеты, и орехи.
С юношеского возраста, прочтя книжку Геккеля, превосходно описывавшего тропики, я мечтал о том, чтобы начинать свой день в тропиках, выпивая содержимое кокосового ореха.
Ару изъяснялся по-английски очень бойко и очень неправильно. Был он человеком общительным, остроумным и быстро завоевал симпатии — мою и даже Мурзарова, понимающе
Превосходное настроение вскоре было испорчено. Не орехом, разумеется.
Пришел Юсгор, приветствовал он нас, как всегда, радостно, славная его улыбка освещала лицо, когда он самым радушным образом приглашал нас к себе.
— Севена ждет вас, друзья, сегодня, часов в восемь. Она у меня очень хорошая жена — уже научилась работать в лаборатории и еще не забыла, как готовить атмау. О, это будет настоящий паутоанский ужин. Мы славно посидим вечерок в нашей хижине. Не бойтесь, она не такая, как была у моей доброй старой Менамы в жалкой рыбацкой деревушке.
— А вы думаете, Юсгор, мы бы не решились навестить вас в бамбуковой избушке?
Юсгор рассмеялся. Он верил в нашу готовность побывать у него, в какой бы хижине он ни жил, но и великолепно понимал, что мы предпочитаем помещение с кондиционированным воздухом. Веселье Юсгора в это утро мне как-то не нравилось. Я уже хорошо знал и любил его и не мог не почувствовать, что он чем-то серьезно огорчен или встревожен.
— Что-нибудь случилось, Юсгор?
— Да. Пойдемте посидим. Надо поговорить.
Мы оставили веранду вовремя: начинался очередной (здесь они действуют довольно точно по "расписанию") тропический ливень. В комнате было куда уютнее.
— Вчера я не успел рассказать вам о своем посещении столицы метрополии Западного Паутоо, — начал Юсгор. — Знаете, все начинает выглядеть, как это?.. Забавно. Мы становимся заметными людьми. Если так пойдет дальше, то о нас будут знать больше, чем бы этого хотелось. Я убедился, что о моем приезде в метрополию знали, следили за мной, так как в первый же день по приезде я получил приглашение. К кому бы вы думали?
— К самому президенту?
— Хуже.
— К звезде экрана Лилиан Бартней?
— О!
— Да бросьте, Юсгор, не томите!
— К Отэну Карту.
Я свистнул. Мурзаров вынул блокнот и надел роговые очки.
— Да, к самому Отэну Карту.
Юсгор довольно подробно рассказал нам о том, как его принял один из богатейших людей Европы, живо обрисовал обстановку, в которой встретил его этот тучный, очень подвижный и энергичный пожилой человек, обладающий способностями не только сколачивать деньги, но и вникать в самые различные области, казалось бы чуждые его кругу интересов. Отэн Карт потратил на Юсгора почти полтора часа. Одно это уже говорило о том, что каучуковый магнат затеял крупную игру, а его заинтересованность в силициевой проблеме
— Я хорошо познакомился с его институтом, — продолжал Юсгор. — Это просто здорово, друзья. Там, видимо, работают весьма толковые люди. Лаборатории великолепны, оборудование первоклассное, впрочем, я и не ожидал иного, коль скоро Отэн Карт конкурирует на мировом рынке с концерном "Ченснепп-каучук". Меня поразило другое. Как бы это сказать… Размах цинизма. Вы знаете. Карт по-своему привлекателен. Чему вы удивляетесь? Я думаю, каждому из вас интересно было бы повидать саблезубого тигра, предположим. Я побывал в очень совершенном и фешенебельном логове. Было и интересно, и жутковато. Со мной он был отменно предупредителен, если хотите, даже ласков, но… Не помню, какие животные бывают ласковы со своей жертвой, прежде чем ее съесть…
— Человек, кошка, да вот, пожалуй, и все, — спокойно констатировал Мурзаров. Юсгор посмотрел на него недоуменно, видимо с трудом отрываясь от своих воспоминаний, а потом рассмеялся.
— Не знаю, представлял ли он меня мышонком, но всячески старался выказать свое расположение. Начал Отэн Карт с рассказа об абстрактной скульптуре, которая стоит у него в кабинете. Карт рассказал, с каким трудом ему удалось приобрести "шедевр", и не лишил себя удовольствия упомянуть мимоходом о стоимости. Цена какая-то почти нереальная. Говорил он обо всем этом с легкостью, изяществом и верой в свою неотразимость. Нет, он не забавлялся. Он просто был уверен, что я никуда не денусь, обольщенный его головокружительными обещаниями. С таким же увлечением, как о скульптуре, он начал рассказывать о вещах, поразивших меня куда больше. Его откровенность была строго продумана: она была одним из средств воздействия. От скульптуры он перешел к сейфу и вынул оттуда… Как выдумаете, что?
— Живого динозавра, — спокойно ответил Мурзаров.
— Нет, Ханан Борисович, вы ошибаетесь. Кусок силицированной ткани, который вы нашли при раскопках в Урашту.
Мурзаров сперва записал что-то в блокноте, а уже потом, сняв очки, недоуменно уставился на Юсгора.
— Удивляться не стоит, друзья. Вы помните, я еще в Ленинграде предполагал, что похищение ткани из музея должно быть связано с Картом. Так оно и получилось.
Удивляться и в самом деле было нечему. Просто было непривычно и противно. К этому времени мы уже немало знали о Ченснеппе и Карте, о их могущественных концернах. Отношения между ними нельзя было назвать враждебными. Просто главы двух фирм всегда были непримиримыми конкурентами, такими, как их отцы и, вероятно, деды.
Тягаться с Ченснеппом, имевшим огромные плантации каучука на Паутоо, Карту было трудно. Выход был только один — синтетический каучук. И он появился. Изделия из него получались не только дешевле изготовляемых из натурального, но и в ряде случаев превосходили их по качеству. Это было ударом для Ченснеппа. Он стал особое внимание уделять исследовательским работам. Институт его был расширен, туда привлекли квалифицированных специалистов, появился и у Ченснеппа синтетический каучук, обострилась борьба за рынки сбыта. Борьба шла с переменным успехом. Возросли запросы промышленности, обе фирмы стали изыскивать новые способы производства и вскоре начали выпускать кремнеорганический, силициевый каучук. На рынке почти одновременно появились силициевые каучуки и с маркой Ченснеппа, и с маркой Карта.