Сиреневый туман, любовь и много денег
Шрифт:
— Угадай с трех раз, — горько усмехнулся Пантель.
— Сколько?
— Не все так просто. Они хотят, чтобы я как директор переписал на их имя все дело.
— Все дело? — удивился Бекас, — А рыло у них, того… не треснет?
— У них ведь Ирка… без трусов.
Настала неприятная пауза. Оба смотрели на розовые кружавчики.
— Послушай, Пантелей, — сказал ему тогда Бекас, — а они понимают, что когда завладеют делом, то могут ведь и ответить?
— Они все понимают, — ответил Пантелей, — будь
Пантелеев машинально засунул Иркины трусики в нагрудный карман и так и проходил с ними весь рабочий день. Траур есть траур.
В общем, было решено отдать дело неизвестным злодеям и спасти Ирину. Дружба и жизнь жены друга были для Бекаса неизмеримо ценнее всяких там фирм, цехов и денег.
Черт с ним, с делом, решили они. Пробьемся.
Фирма была переоформлена на ничего не подозревающего посредника. Ирина вернулась домой даже несколько похорошевшая. Стресс пошел ей на пользу. Какие-то деньги на жизнь все-таки оставались, и Бекас снова начал думать о том, что бы такое сделать, чтобы денег заработать.
Пантелей встречал идеи Романа без особого энтузиазма, но Роман относил это на счет того, что после происшедшего у друга появилась аллергия на любой вид бизнеса, а потому не настаивал. Постепенно они стали видеться все реже, а потом и вовсе перестали контактировать. Правда, супруги подарили верному Бекасу семейную фотографию с трогательной, по их мнению, надписью: «Рыцарю без траха».
Чтобы как-то прожить, Бекас принялся «бомбить» на ржавой «копейке», купленной за триста баксов у знакомых. Чем занимался его старый друг Пантелеев, он не знал. И вот однажды Бекасу позвонила Ирина и тихо сказала:
— Рома, Пантелея застрелили. Приезжай.
Когда Бекас добрался до их дома, Ирина уже была изрядно пьяна и то плакала, то рвала на маленькой груди модно надрезанную футболку, а то вдруг начинала швырять посуду в стенку. Бекас, видя ее состояние, налил себе водки и тоже выпил. Через некоторое время Ирка немного успокоилась и, пьяно выкатив глаза, бросила:
— А ты знаешь, Рома, что это я подала ему идею выдернуть из-под тебя дело, чтобы оно принадлежало только нам одним?
Смысл сказанного ей тогда медленно дошел до Романа. Он налил себе еще водки и молча неторопливо выпил.
— Ну что, любишь теперь своего Пантелея?.. А меня?.. А знаешь, кто его убил? Нет? Ну и не надо тебе знать. Дольше жить будешь.
Ирина замолчала, пьяно уставившись в пространство
— А хочешь, трахни меня, — сказала она вдруг, начав быстро и суетливо раздеваться, — ты ведь этого хочешь? Рыцарь…
Ему просто стало неинтересно, он поднялся и, уже подойдя к двери, тихо сказал:
— А Пантелей был прав, Ириша, что называл тебя Толстой. Душа у тебя под таким слоем мяса, что и не разглядишь.
— А говорил, что любишь.
— Видно, не тебя я любил, — сказал Бекас, — а мечту свою. Сиди теперь одна, стерва. А нам, бека сам, пора улетать.
С тех пор Бекас ни разу не видел жену Пантелея. Правда, до него дошли слухи, что она уехала жить к матери в Тулу, но это было ему, опять-таки, совершенно не интересно.
С тех пор прошел год. Он «бомбил» на старой «копейке» и не знал, что же будет дальше и на что он может рассчитывать в жизни.
Прерывая горькие воспоминания молодости, в зеркале заднего вида неожиданно вспыхнул слепящий свет фар догоняющего автомобиля. Качнув воздушной волной, «копейку» со свистом обошел толстый джип-паркетник «Lexus — RX300».
«Совсем мозгов у человека нет, — подумал Бекас, — по мокрой дороге, на такой скорости летать?! Сто сорок, не меньше…»
Роман ошибался, скорость «лексуса» была не «не меньше», а существенно больше, под двести километров в час. Задние фонари обогнавшей Бекаса машины стремительно уменьшились. Дорога впереди плавно уходила влево, и «лексус», как на гоночной трассе, грамотно переместился к левой бровке. Ну, разве что Шумахер, тогда ладно…
И тут произошло то, чего, собственно, и следовало ожидать. Вот только Бекас совсем не был готов к тому, что это произойдет здесь и сейчас, да еще и на его глазах.
Самого «лексуса» на фоне черного леса видно не было, но неожиданно и как-то дико метнулись вверх задние фонари машины, прочертив в темном небе непонятный иероглиф, после чего джип, кувыркаясь и беспорядочно светя в разные стороны, полетел прямо в лес. До места аварии было метров семьсот, но даже на таком расстоянии Бекас смог услышать страшные звуки разбивающегося стекла, и железа, рвущегося о стволы равнодушных деревьев.
Притормаживая, Виктор осторожно приблизился к месту катастрофы и выскочил из машины.
«Может, помочь еще можно», — подумал он, подбегая к изуродованному «лексусу». Но помочь тут мог только гример из морга или таксидермист.
Дорогой «лексус» превратился в кучу металлолома и напоминал смятую пачку из-под сигарет. В воздухе странно повисло пахучее облачко дорогой туалетной воды, вылетевшее из помятого салона иномарки.
Осторожно обходя машину, Виктор в темноте задел головой ветку дерева, вздрогнул и резко обернулся.