Сирены Титана (сборник)
Шрифт:
— Счастье, — сказал Румфорд с вершины дерева, — это ветер, крутящий горсточку праха, — эоны спустя после того, как Бог прошествовал мимо.
— Звездный Странник! — воззвал Румфорд сверху, из кроны дерева.
Звездный Странник отвлекся и слушал плохо. Ему не удавалось долго сосредоточивать свое внимание на чем-то — то ли он слишком долго жил в пещерах, то ли слишком долго жил на дышариках, а может, слишком долго служил в Марсианской Армии.
Он любовался облаками. Они были такие красивые, а небо, в котором плыли
— Звездный Странник! — снова окликнул его Румфорд.
— Эй, вы, в желтом, — угрюмо сказала Би. Она толкнула его локтем в бок. — Проснитесь.
— Простите? — сказал Звездный Странник.
Звездный Странник встал по стойке «смирно».
— Да, сэр? — крикнул он, глядя в зеленую листву над головой. Он откликнулся разумно, бодро, с приятностью. Прямо перед ним закачался опустившийся откуда-то микрофон.
— Звездный Странник! — повторил Румфорд, уже успевший рассердиться, — ведь плавный ход представления был нарушен.
— Здесь, сэр! — крикнул Звездный Странник. Громкоговорители оглушительно усилили его голос.
— Кто вы такой? — спросил Румфорд. — Как ваше настоящее имя?
— Я своего настоящего имени не знаю, — сказал Звездный Странник. — Меня все звали Дядек.
— А что с вами было до того, как вы вернулись на Землю, Дядек? — спросил Румфорд.
Звездный Странник просиял. Ему подали реплику, и он знал простой ответ, услышав который па Мысе Код все начали смеяться, танцевать, распевать песни.
— Я — жертва цепи несчастных случайностей, как и все мы, — сказал он.
На этот раз никто не смеялся, не танцевал и не пел, но присутствующим явно пришлись по душе слова Звездного Странника. Головы высоко поднялись, глаза широко раскрылись, ноздри раздувались. Но никто не кричал, потому что всем хотелось услышать все, что скажут Румфорд и Звездный Странник, до последнего словца.
— Жертва цепи несчастных случайностей, вот как? — сказал Румфорд сверху, из кроны дерева. — А какую из этих случайностей вы назвали бы самой значительной?
Звездный Странник наклонил голову набок.
— Надо подумать, — сказал он.
— Я вас избавлю от труда, — сказал Румфорд. — Самое главное несчастье, которое с вами стряслось, — то, что вы родились на свет. А не хотите ли, чтобы я вам сказал, как вас назвали, когда вы родились на свет?
Звездный Странник замялся на мгновение, испугавшись, что испортит так прекрасно начавшуюся карьеру героя торжеств и празднеств каким-нибудь неверным словом.
— Пожалуйста, скажите, — отозвался он.
— Вас назвали Малаки Констант, — объявил Румфорд с вершины дерева.
Если толпа вообще может быть до какой-то степени хорошей, толпу, собравшуюся в Ньюпорте ради Уинстона Найлса Румфорда, можно назвать хорошей толпой. Они не превращались в неуправляемое
Когда до всех постепенно дошло, что Звездный Странник — тот самый презренный, возмутительный, ненавистный Малаки Констант, люди в толпе восприняли это каждый по-своему, спокойно, с затаенной грустью — и почти все ему сочувствовали. Ведь это на их совести, на совести в общем порядочных людей, лежало то, что они повсюду символически вешали Константа — вешали его изображения и дома, и на работе. И хотя куколок — Малаки они вздергивали не без удовольствия, почти никто не считал, что Констант из плоти и крови заслуживает казни через повешение. Куколок вешали так же беззлобно, как обрезали лишние ветки с новогодней елки или прятали пасхальные яйца.
Румфорд со своей древесной кафедры ни одним словом не пытался отнять у него их сочувствие.
— С вами произошло несчастье совсем особого рода, мистер Констант, — сочувственно, даже с симпатией сказал Румфорд. — Вы послужили живым символом заблудшего грешника для громадной религиозной секты.
— Как символ вы для нас не так уж интересны, мистер Констант, — продолжал он, — но все же вы тронули наши сердца, хотя бы отчасти. Мы сердечно сочувствуем вам — ведь все ваши вопиющие прегрешения — лишь извечные заблуждения, свойственные человеку.
— Через несколько минут, мистер Констант, — говорил Румфорд со своей вершины, — вы пройдете по мостикам и пандусам к той длинной золотой лестнице, а потом подниметесь по этой лестнице, войдете в космический корабль и полетите на Титан, теплый и плодородный спутник Сатурна. Там вы будете жить в покое и безопасности, но все же как изгнанник с вашей родной Земли.
— И вы сделаете все это по доброй воле, мистер Констант, чтобы Церковь Господа Всебезразличного вечно помнила и переживала драму благородного самопожертвования.
— Нам принесет духовную радость одна мысль о том, — говорил Румфорд ее своей вершины, — что вы унесли с собой и ошибочное понимание счастья и несчастья, и самую память как о богатстве и власти, употребленных всуе, так и о всех ваших постыдных и грешных развлечениях.
Человек, который был Малаки Константом, был Дядьком, был Звездным Странником, человек, который снова стал Малаки Константом, — этот человек почти ничего не почувствовал, когда его назвали Малаки Константом. Вполне возможно, что он успел бы испытать какие-то чувства, достойные упоминания, если бы Румфорд построил свой сценарий иначе. Но Румфорд сообщил ему о тяжких испытаниях, которые его ждут, почти сразу же после того, как объявил его настоящее имя. Предстоящие Малаки Константу ужасные испытания требовали напряженного, пристального внимания.