Сириус. Книга 3. Принятие
Шрифт:
Джон опять удивился его чутью и продолжил, доставая из внутреннего кармана пиджака свернутую газету:
– Поверь мне, бывает хуже! Посмотри на дату!
Сергей нерешительно взял печатное издание, осторожно развернул передовицу, не понимая, в чем здесь подвох. По совету Джона взглянул на дату и онемел. Черным по белому было напечатано 22 мая 1988 года. Он судорожно сглотнул и, не раздумывая, вылил содержимое стакана в рот. Хмель улетучился. Он лихорадочно размышлял. Если это не фальсификация, то что это?
– Не
– Кто мы? – почти на издохе промычал Сергей.
– Ты и твой капитан!
– Он жив?
– Пока да, но не знаю, надолго ли. Он в пакистанской тюрьме.
Сергею уже было наплевать на пролетевшие годы, на себя самого.
– Ты хочешь, чтобы я работал на тебя?
– Конечно, для этого я здесь, и я надеюсь, что для этого ты позвал меня?
– Я согласен, но у меня два условия!
Джон округлил глаза и возмущенно выкрикнул:
– Тебе ли диктовать условия?
– Как хочешь, но можешь сейчас меня расстрелять, повесить, а согласие мое получишь только после их выполнения! Ты прекрасно знаешь, что потеряв сейчас меня, ты огребешь по полной программе от своего руководства.
Джон скрипнул зубами, подумал и, улыбнувшись, произнес:
– Валяй, стратег!
– Вы освобождаете капитана и отправляете его домой! И против своей страны я воевать не буду!
– С первым пожеланием будет тяжеловато, но я обещаю, что выполню его.
– А со вторым?
– Здесь вообще проблем нет. Сейчас у власти Горбачев, а он наш человек. Еще несколько лет, и твоей страны просто не будет. А с сегодняшнего дня ты можешь выходить на улицу, и не думай, будто содержишься в тюрьме. Эта мера предосторожности была предпринята для твоего же блага.
Он встал, вышел, в коридоре отдал распоряжение охране, и автоматические ставни в его палате раздвинулись.
В это вечер его больше не тревожили.
– Три года, – твердил Сергей безостановочно, допивая остатки виски.
Новости раздавили его.
Ночью он вышел на лоджию и от свежего весеннего воздуха снова опьянел.
Дома тоже была весна. Сергей представил сирень, которая сейчас цвела, как ошалелая, белые березки, отчий дом. Ему было безумно жалко в свои годы расставаться с мечтами, прощаться с будущим, а еще труднее терять свою Родину.
– У бога только небольшую малость прошу в этой жизни, – прошептал он. – Вернуться пусть не скоро, но в свое детство. Мамочка, милая моя, как мне жить дальше?
Слезы хлынули ручьем.
Воспоминания растворились, а он вернулся в реальность, когда внезапно ощутил дыхание смерти.
– Кто здесь? – произнес твердый, но до боли знакомый голос.
Серж повернулся, осторожно смахнул слезу, взглянул на силуэт сидевшего на кровати
– Товарищ капитан, это я.
3
– Воронцов, ты, что ли?
– Ну а кто, товарищ капитан?
– Чудеса, но сказать честно, я тебя все время ждал. Может, не сегодня, не завтра, но ты обязательно должен был появиться в моей жизни.
Звягинцев опустил напряженную руку и небрежно бросил пистолет на подушку.
– Даже так?
– А как еще? Кто ты теперь в этой жизни? Столько лет прошло.
– Это точно. Лет прошло много, а воды утекло не одно море.
– Так ты мне и не ответил ничего.
– А вам, товарищ капитан, не все ли равно? Спасибо бы хоть сказали, что ли.
– Ну ты даешь, пацан! Может, мне тебя в жопу поцеловать или…
– Не стоит! Не поверите, а я все равно рад вас видеть в полном здравии.
– Обоюдно!
Звягинцев встал, нерешительно подошел к Сергею и крепко обнял его.
– Можешь ничего не говорить! Сейчас мне наплевать, кто ты есть. Я и так рад нашей встрече. Если честно сказать, то у меня слова в горле застревают.
Сергей судорожно сглотнул и крепко прижал к себе худощавого капитана.
– Моя голова превратилась в черную дыру, – прошептал он ему на ухо. – Я чувствую себя живым мертвецом, восставшим из ада. Я уже не верю ни во что, только черная чернота, как у упыря из сказки. Понимаете, у меня одна мечта. Я бы хотел спасти то, что осталось от моей души. Больше мне ничего не нужно.
Звягинцев интуитивно почувствовал, как повлажнели глаза у Воронцова. Он скрипнул зубами и нарочито грубо ответил:
– Я тебе что, отец духовный? Думаешь, грехи отпускать твои буду? Не дождешься. Разбирайся сам со своим дерьмом. Нам и своего до конца жизни не выхлебать.
Он отстранился и пристально взглянул в глаза Сергею.
– Я просто хочу все начать с начала! – продолжил тот. – Вы мне поможете? – Звягинцев промолчал. – Сколько мне дадут?
– Да ты что! – удивился Звягинцев. – Тебе западные идеологи все мозги засрали! В этой стране все с ног на голову перевернулось. Теперь такие, как ты, в героях ходят!
– Тем лучше! Я хочу вернуться! – твердо сказал Сергей.
– А я и не буду против. Но ты вернулся в самое тяжелое для страны время. Сам видишь, что началась чеченская кампания, и чем она закончится, никто не может спрогнозировать. Обстановка, как говорили раньше, на всех фронтах тяжелая. Здесь, на Кавказе, как ты уже наслышан, идет настоящая война, страшная и кровавая. Здесь эти суки власть имущие делят влияние и деньги. Человеческая жизнь ничего не стоит. Многие люди в одночасье потеряли все, а мы помогаем им спасти свои жизни. Понимаешь, помогаем!