Сирийская жара
Шрифт:
В дверь постучали. Незнакомый оперативник, представившийся Сергеем, внимательно прослушал отрезок записи, так взволновавший сперва Меркулову, а теперь и Егорова. Для чистоты эксперимента Василий не дал ему второй перевод. И получил точно такой же, в котором фигурировал загадочный «доктор», который придет и всех вылечит.
– Но какой это может быть доктор? Шутка, что ли? – пытался добиться хоть какого-то объяснения Егоров.
– Никакой иронии я не уловил, – Сергей взглянул на наручные часы, явно рассчитывая попасть домой в ближайшее время, а
Василий чувствовал себя в роли Валерки, который завтра предстанет перед непробиваемой учительницей алгебры без знаний и с перспективой получить двойку. В роли учительницы для Егорова-старшего выступит Ермилов. Правда, без классического учительского пучка на макушке, а с крепкой залысиной.
Шеф вот-вот потребует отчитаться о визите к журналистке. Вася всеми фибрами души и пятой точкой чувствовал, что звонок уже дал старт из кабинета Ермилова и по опломбированным проводам несется в направлении майора.
– Но это ведь в переносном смысле «доктор»? – грустно спросил Егоров. – Не врача же он имел в виду.
– Я бы подумал, что это прозвище, – Сергей шмыгнул носом и снова взглянул на часы. – Доктором ведь может быть и некто имеющий высшее образование. Вот в Бразилии, скажем, тех, кто окончил любой институт, всех «доторе» зовут. И не обязательно медицинский. Сечешь?
Вася кивнул, но не отцепился и зашел с другой стороны:
– Ты знаешь тот регион. Если курд так говорит, кого он может подразумевать? Утверждает, что никого не будет – ни арабов, ни американцев, ни курдов. Спрашивается, какой национальности этот самый «доктор»?
– Я бы спросил по-другому, – Сергей встал, собираясь потихоньку перемещаться к двери, чтобы побыстрее уйти. – Что должно произойти, чтобы там никого не осталось? Ядерная бомба, что ли, упадет?
Они переглянулись.
– Так-так, – сказал Вася, пряча переводы в папку.
– Пойду я, – улыбнулся Сергей, – а то мы с тобой договоримся бог знает до чего.
Едва он ушел, раздался телефонный звонок.
– Да, шеф, – вкрадчиво ответил Вася, он так упорно называл Ермилова, хотя тот заметно раздражался по этому поводу. – Почему пропал? Занимаюсь поставленной задачей. Сейчас.
Василий захватил с собой папку и диктофон и предстал перед Ермиловым, который, наверное, собрался ночевать сегодня на работе. Полковник поливал несколько кустов алоэ, стоящих на широком подоконнике рядом с кофемашиной.
– Садись, – велел он. – Чего не докладывал? Я уж начал было думать, что тебя Меркулова в шредере порезала на полоски. Как впечатления?
– От журналистки или от информации? – съехидничал Василий, но, увидев строгий взгляд серых глаз Ермилова, осекся и все же поделился впечатлениями: – Там странновато у нее. Темнота, свечи горят, рыжий кот лает… Не хватало только магического шара… – не замечая реакции на бесстрастном лице полковника, Егоров скороговоркой изложил все, что узнал, и заключил: – Не уверен, что за этим вообще кроется хоть что-то стоящее…
Ермилов молча читал перевод, не прислушиваясь
– Значит, так, – он снял очки и прихлопнул ладонью по бумагам. – Надо порассуждать. Слова курда выглядят как попытка нас предупредить?
Егоров с тоской взглянул в черное окно, отражавшее люстру в кабинете, и кивнул.
– Записи исполнился год. Жив ли ваш курд? – Василий понял, к чему клонит Ермилов.
– Выясним… Это второстепенно, – отмахнулся Ермилов. – Он назвал арабов, американцев и курдов, хотя мог просто сказать: «Тут никого не будет. Придет доктор и всех вылечит». Смысл тот же, да не тот. Кого он не назвал из заинтересованных сторон?
– Сергей из турецкого отдела решил, что «всех вылечит» – намек на ядерный удар, – встрял в рассуждения Василий.
– Какой еще Сергей? Зачем было его привлекать? Что за самодеятельность?
– Лучше было вашего Горюнова?
– При чем здесь он? Хотя нам и в самом деле не помешал бы его совет. Но Петя сейчас в Сирии, в своей стихии, – Ермилов поджал губы, недовольный, что разоткровенничался с упрямым Егоровым.
– Почему он так плохо перевел? – вредничал Василий.
– Полагаю, из соображений безопасности. Меркулова уж очень активная. Меньше будет знать, нам меньше проблем. Но, как видишь, она все равно сунула любопытный нос. Я видел курда собственными глазами. Честно сказать, не показалось мне, что он собирался нас о чем-то предупредить… Так, кто еще не упомянут в этом списке? Израиль. Иран. Турция. Катар. Саудовская Аравия…
– Да там каждая собака жаждет получить и часть территории раздробленной уже Сирии, и нефть. Но кто осмелится и, главное, сможет выгнать оттуда американцев? Вот в чем главный вопрос. Тогда список значительно уменьшается.
– Соображаешь, – уважительно согласился Ермилов. – Остается Израиль, пожалуй, Иран… – он замолчал, прикидывая варианты. – Нет, это гадание на кофейной гуще.
– Я бы и Турцию со счетов не сбрасывал. Все-таки они в НАТО. Может, речь о банальной ротации? Сменят американских военных на турок, и дело с концом. А нам от того ни тепло ни холодно.
– А доктор, который всех вылечит? – напомнил полковник. – В этом заключена некая агрессия. Сам посыл фразы.
– У меня возникает еще один не менее любопытный вопрос, – оживился Егоров. – Откуда курд из YPG владеет информацией о каких бы то ни было перестановках сил на территории Рожавы?
Ермилов улыбнулся и покивал. У него мысли двигались в том же направлении:
– Если курд завербован одной из спецслужб упомянутых государств, тогда зачем ему о чем-то там намекать русской журналистке, мутному типу-переводчику и псевдожурналисту, роль которого исполнял я?