Сирота
Шрифт:
С вооружением ребят Андрейка мудрить не стал – щит, копье и сулицы да топорик боевой на поясе. Все, с чем они тренировались и готовили. Не пропустят – и леший с ними. Это не было не так уж и важно на текущем этапе. Главное, что он выставлял двух вооруженных боевых холопов и хоть какой-то, а защите.
С собой Андрейка прихватил медвежью шкуру, более дюжины волчьих шкур, три из которых были превращены в довольно теплые плащи. До полусотни других шкур, так как охота с помощью ловушек шла недурно и принесла ему немало «улова». А также целый мешок всякой всячины
Ну и, само собой, монеты. Все пятьдесят семь рублей, полученные за краску. Это было наиболее ценной частью имущества. И хранилось в малоприметной суме, будучи упрятано самым основательным образом.
Доплыли. Причалили. Выбрались на берег.
Тула, по сравнению с прошлым годом, выглядела намного живее и свежее. Во многом отстроился посад. Да и прибрались после разорения, наведенного татарами, из-за чего всюду не валялись трупы людей и животных. А они наблюдались даже спустя неделю – когда Андрейка вернулся с краской к Агафону.
Вышел на берег отрок.
Подождал. Понаблюдал. Однако к нему никто не бежал. Да и вообще никто особого интереса не проявлял. Прибыл и прибыл. Мало ли таких тут ходит? Поэтому оставив холопов бдеть в лодке он сам отправился к Агафону. Требовалось закрыть финансовые обязательства.
– Андрейка? – окликнул его купец и как-то даже лицом посветлел, что парня немало насторожило. – Рад, что ты выжил.
– А я-то как рад, – едва заметно улыбнувшись, ответил отрок.
– Я не шучу.
– Помнится, в нашу последнюю встречу ты примерялся меня прибить и ограбить.
– А кто без греха? – вполне добродушно улыбнулся Агафон. – Нет, ты скажи. И я плюну ему в лицо, ибо лжец.
– Что же поменялось? Откуда такая приветливость?
– Ефрем. Он на моей сестре женат. А сын его, считай, племянник мой. Ты их из беды вызволил и ни полушки за то не взял.
– И за мой поход к отцу Афанасию не держишь зла?
– Ты, я полагаю, уже и сам уже понял, что так поступать не стоило? – серьезно спросил купец.
– Понял. Да только пути назад уже нет.
– Ведаю я про лампу. И полностью с зятем согласен. Встревать себе дороже, хотя выгода с нее и великая. Но никакая выгода не стоит жизни твоих близких.
– Да уж. Я вообще-то лодку твою пришел сдать. Только вот решу, где остановлюсь. Так как барахлишко нужно где-то сложить.
– А и не надо ничего сдавать. Дарю. У меня еще лодки есть. А за спасение зятя и племянника – это меньшее, что я могу сделать.
– Даришь?
– Дарю.
– Ну… благодарствую.
– Ты и правда, как сказывают, все отдал отцу Афанасию?
– У меня был выбор? Ты огненников видел? То по мою душу. Не отдал бы, так вытрясли.
– Жаль…
– Про нее.
– Жаль… очень жаль. Впрочем, если ты что-нибудь еще найдешь, то знаешь к кому обращаться. – подмигнул Агафон. – После того, что ты для меня сделал, я тебя не обижу.
– Если отец Афанасий узнает, что я с краской пришел к тебе, то меня обидит уже он. – мрачно отметил парень.
– Так все же там еще что-то могло быть? – оживился купец.
– Я этого не говорил.
– Я понял тебя, – улыбнулся Агафон. – Он не узнает.
Так минут десять и проболтали. Купец методично прощупывал отрока, давая понять, что с ним сотрудничать намного лучше и что теперь он ему чуть ли не родственник. А парень задавал сложные вопросы и старался не сболтнуть лишнего.
Наконец, наболтавшись они попрощались. И Андрейка решил прогуляться к отцу Афанасию. Дабы прозондировать что к чему. А то, мало ли? Может ему нужно спешно садиться в лодку, да «делать ноги»?
Однако далеко он не ушел.
У ворот поместья Агафона его вновь, как и в прошлый раз, ждал Петр по прозвищу Глаз.
– Опять ты по торгашам подвизаешься? – процедил с пренебрежением этот человек.
– Тебе надо чего? Или сразу пойдешь на кутак [58] к лешему?
– Дерзишь, щенок?
– Есть такое дело. Но ты не подумай ничего дурного. Я от чистого сердца. – произнес отрок с серьезным лицом, а потом чуть подавшись вперед снисходительным тоном добавил. – Петруша, тебе чего надо то? У меня очень много дел. Не до тебя.
58
Кутак – общетюрское слово, обозначающее мужской половой орган.
– До меня.
– Серьезно?
– Куда как серьезнее. Ты долг, когда отдавать будешь?
– Какой долг? – неподдельно удивился Андрейка.
– Твой отец брал у меня в долг. Он умер. Теперь долг на тебе. Вот я и пришел спросить с тебя.
– Отец мне сказывал, что вы не о том договаривались. Что на меня его долг не переходит.
– Что за вздор?
– Ты хочешь назвать моего отца лжецом?! – резко поменяв тон, поинтересовался Андрейка и положил руку на эфес сабли.
– Да черт с ним! Лжец или не лжец. Преставился он. А ты тут. И тебе долг вертать мне надлежит!
– Что здесь происходит?! – грозно прозвучал голос воеводы. Тому, видимо, уже донесли, что Петр Глаз поджидает Андрейку у усадьбы Агафона. И он решил вмешаться, прекрасно понимая, что Петр задумал.
– Да вот, с должника спрашиваю, – вежливо поклонившись, ответил визави Андрейки.
– Андрейка брал у тебя в долг?
– Его отец брал. И коня я ему давал, и панцирь, и шлем. И я хочу, чтобы этот щенок, как его наследник, вернул должок. А то, как деньги на ветер выкидывать – так первый. А как платить чин по чину, то упирается.