Сиротка
Шрифт:
— Это невозможно, — пробормотала девушка. — Он не мог умереть!
Перед мысленным взором Эрмин снова появилось его насмешливое лицо, его волосы, блестящие черные глаза, отливающая медью кожа. Молодой мужчина с мускулистым телом, теплый, гибкий, способный смеяться, говорить… Неужели он мог превратиться в горстку пепла?
— Господи, я его потеряла! Потеряла навсегда! Тошана, моего Тошана, моего любимого!
Эрмин прикоснулась пальцами к своим губам, словно надеялась вновь ощутить вкус их единственного поцелуя. Это помогло ей осознать с неотвратимой
«Но как могла мама скрыть это от меня?» — испуганно подумала она.
Еще вчера Лора снова просила ее вычеркнуть Тошана из своей жизни, из своего будущего. И в сотый раз расхваливала постоянство Ханса и его достоинства.
— Она надеялась, что я выйду за Ханса, когда устану ждать Тошана… — Осознавать это было очень горько. В горле у девушки встал комок, во рту пересохло. — Пытаясь убедить меня в том, что он от меня отказался, променял на другую, она ожидала, что я полюблю Ханса. Но этого не будет! Нет, нет и нет!
Девушка вскочила на ноги и побежала на второй этаж. Ступеньки заскрипели под ее торопливыми шагами. Резким движением она открыла дверь в спальню матери. Лора дремала, на лбу у нее лежало смоченное прохладной водой полотенце.
— Я тебя ненавижу! — закричала Эрмин. — Ты не имела права!
Лора села в постели. Лицо ее покрыла мертвенная бледность.
Белое полотенце упало ей на грудь, в вырез домашнего халата.
— Дорогая, что стряслось?
— Стряслось то, что ты — эгоистичное чудовище! — заявила девушка, раздираемая отчаянием и злостью. — Ты все просчитываешь, ты хочешь расписать мою жизнь наперед, сделать меня своей пленницей, выдать замуж за своего Ханса! Предупреждаю тебя, я уеду! Уеду куда глаза глядят! Да хотя бы к матери Тошана, но здесь не останусь! Он умер! Тошан умер, и ты об этом знала! Я прочла вырезку из газеты. Было бы лучше, если бы ты ее выбросила. Если бы ты ее выбросила, твоя обожаемая дочка и дальше…
Эрмин запнулась, и на лице ее появилось странное выражение. На крики прибежали Мирей и Селестен. Они замерли на пороге. У них на глазах девушка упала на кровать, к ногам своей матери.
— Моя дорогая девочка потеряла сознание! — закричала Лора. — Прошу, помогите! Нужна нюхательная соль, уксус! Скорее же, скорее!
Экономка отправила садовника на первый этаж за водкой. Одного глотка было достаточно, чтобы привести Эрмин в сознание. Придя в себя, она поняла, что прижимается щекой к материнской груди.
— Крошка моя, милая моя девочка, я ничего не сказала, чтобы тебя не расстраивать, — прошептала Лора, увидев, что Эрмин очнулась. — Прости меня, мы были так счастливы. Я не осмелилась сказать.
Девушка страдала слишком сильно, чтобы оттолкнуть ее от себя. Несмотря ни на что, ласки и поцелуи Лоры приносили успокоение.
Эрмин разрыдалась, и эти слезы понемногу освободили ее от невыносимого ощущения удушья.
— Оставьте нас вдвоем, Мирей, — попросила Лора.
Она держала Эрмин в своих объятиях, пока та плакала — плакала целый час. За это время они не проронили ни слова.
— Прости
Эрмин отрицательно помотала головой и заплакала еще сильнее. Несмотря на гнев, который она все еще испытывала к матери, и силу своего горя, она не могла от нее оторваться.
— Это ужасно, — всхлипывая, пробормотала девушка. — Я его ждала, ты ведь знаешь, с конца июня. Я его ждала… Почему ты ничего не сказала? Почему? Каждый вечер ты ломала комедию, когда я возвращалась с луга, что возле мельницы Уэлле, и спрашивала, пришел ли Тошан. Зачем ты это делала?
Лора вытерла мокрые щеки дочери своим платочком.
— Это была моя ошибка, — признала она. — Я боялась, что ты будешь страдать так, как сейчас. Боялась, что не смогу тебя утешить. Но есть еще одна причина…
— Какая? — У Эрмин перехватило дыхание.
— Этот пожар случился очень далеко. В статье упоминается Клеман Дельбо, но не Тошан Дельбо. Может, речь идет о человеке, носящем такое же имя. Я сказала себе, что не стоит причинять тебе такую боль. Лучше дождаться конца лета. Что, если Тошан все-таки придет на встречу?
Девушка высвободилась из материнских объятий. Сидя на краю кровати, она погрузилась в раздумья.
— Мама, разве я не говорила тебе, что второе имя Тошана — Клеман?
— Да, однажды вечером ты мне это сказала. Но кто знает, о каком Клемане упоминалось в газете? Прошу тебя, помни, надежда может обмануть…
Эрмин встала. Она дрожала всем телом.
— Я позвоню в эту компанию в Абитиби! — воскликнула она. — Должен найтись хоть кто-нибудь, кто сможет сказать мне, как выглядел тот Клеман Дельбо, какого он был возраста…
Лора поднесла руку ко лбу. Мигрень усиливалась.
— Делай как знаешь, дорогая, но сначала тебе следует взять себя в руки. У тебя дрожит голос.
— А у кого на моем месте он бы не дрожал? Я сомневалась в чувствах Тошана, думала, что он посмеялся надо мной, а он умер! Сгорел заживо! Я всегда боялась огня. Боль наверняка была адской…
Девушка пошатнулась. Она представила, как языки пламени лижут красивое лицо ее возлюбленного. Испустив долгий ужасающий крик, она стала ногтями раздирать себе лицо, бить себя по груди и по животу.
— Дорогая, перестань! — вскричала Лора, которая совершенно потеряла контроль над происходящим. — На помощь! На помощь! Мирей! Селестен!
Слуги моментально влетели в комнату: они стояли в коридоре и ждали, чем закончится дело.
— Нужно дать ей пощечину, мадам, — посоветовала экономка. — Это единственный способ остановить истерику. У девочки сдали нервы.
— Я не смогу, — плача, сказала Лора, обнимая Эрмин за талию.
Селестен сильно ударил девушку по щеке. Та замерла с широко раскрытыми глазами, потом с жалобным стоном снова потеряла сознание.