Сиротка
Шрифт:
— Да, — кивнул кальт. — Воюют тут постоянно, а значит, и мы без работы не останемся, а ты как планировала сделать?
— Как господин сказал, — нахмурилась воительница. — Забиться в какую-нибудь дыру и там сидеть, пока парень сильным не станет.
— Да не станет он сильным, если просто так сидеть будет! — Вздохнул Лаар. — Даже удивительно, что ты этого не понимаешь, ему нужен опыт в сражениях, считаешь, что я не прав? Сама-то как воином стала, просто в глуши сидела и на деревьях тренировалась? Да это же полный бред, опытными так не становятся.
— Так на нас быстро выйдут, — проворчала
— И что? — Усмехнулся я. — Пусть на нас выйдут, а дальше что? Думаешь, сюда сразу примчится этот визирь? Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Мне кажется, если за нами будет стоять сильный благородный, то это даже лучше, в случае угрозы будет к кому обратиться. Ну, вот спрячемся мы сейчас в глуши, а есть ты там что будешь, одним мясом питаться, на охоту ходить? Да и не получится нам долго таиться, тут места глухие, но люди всё же есть, рано или поздно нас заметят.
— Ладно, хватит, а то разговорились, — поморщилась Эгона, сдаваясь окончательно. — Видно будет, как дальше жить. В чём-то ты прав, в самую глушь нам лучше не забираться, нужно осесть поближе к какой-нибудь деревеньке, где можно будет еду покупать.
После того, как нас едва не ограбили на дороге, мы проехали ещё неделю, взрослые товарищи искали место, где можно остановиться и ведь нашли. Как уже было сказано выше, участки земли, как и крестьяне, сильно различались, они смотрели на дома крестьян и как они сами выглядят. Хотелось найти такого аристократа, по людям которого сразу видно, что он озабочен благосостоянием своих подопечных, а не только тем, как свой карман набить. И такое место найти удалось, не зря старались.
К этому времени мы уже устали шарахаться от каждой деревни, несколько раз останавливались на отдых не в лесу, а снимали комнату или дом, как повезёт. Вроде бы в этих местах постоянные войны, но простые жители чувствовали себя намного увереннее, чем на том же побережье. Хотя несчастные встречались и тут, видно кто попадал под грабёж отрядов, но в целом дела обстояли намного лучше. Вообще большинство деревень располагались на берегах рек или озёр. Не знаю, люди ли тут старались или природа так захотела, но именно по берегам росло меньше деревьев, поэтому поля были засажены именно на таких местах, а также разбиты большие огороды. В общем, жизнь бурлила именно по берегам водоёмов, даже плавали небольшие лодки. Кстати, большинство местных деревень были окружены частоколом.
В одной из таких деревень мы и решили остановиться, она приглянулась Лаару, впрочем, как и мне. В этом районе они все выглядели довольно неплохо, по сравнению с теми, которые встречались ранее, поля кругом засажены, дома добротные, а люди не выглядят запуганными. Они нас хоть и провожали любопытными взглядами, но даже ничего не спрашивали, видно считали простыми переселенцами, коих тут хватало.
— Кто такие? — Спросил у нас стражник, когда мы вечером подъехали к одной из деревень, по местным меркам довольно большой.
Вокруг неё тоже имелся частокол и даже четыре башни по углам этого укрепления. Было видно, что службу несут именно крестьяне, видимо считали, что хоть на дворянина можно надеяться, но самим тоже
— Путники, — ответила Эгона, — переночевать хотим, или у вас нельзя?
— Можно, — стражник махнул кому-то рукой, в воротах открылась небольшая дверца и оттуда вышел ещё один.
— Кто в фургоне? — Спросил он. — Нужно посмотреть.
— Смотри, — пожал плечами Лаар.
— Ничего себе, — удивлённо сказал мужчина, увидев кучу детей, а потом он с каким-то осуждением посмотрел на кальта. — Однако ты отчаянный.
— Что там? — Заинтересовался тот, который продолжал стоять на башне.
— Дети, можно пропускать.
Ворота распахнулись, мы въехали внутрь, но тут же остановились.
— Друг, — обратился Лаар к одному из стражников, тому, который фургон проверял. — Где бы нам остановиться, таверна есть?
— Да откуда ей тут быть? — Усмехнулся страж. — Можешь у моего брата со своей семьёй остановиться, у него места много и лошадей есть куда пристроить.
Хозяин дома, в котором мы остановились, оказался радушным и гостеприимным. У него была большая семья, видно поэтому второй дом поставил, куда нас и поселили, предварительно выгнав отсюда своих. Приехали мы вовремя, они как раз собирались ужинать и даже нас к себе пригласили, столы поставили во дворе. Этот оказался умнее стражника на воротах, понял, что мы точно не дети Эгоны и Лаара, слишком мы от них отличаемся и друг на друга совсем не похожи. Впрочем, расспрашивать об этом он не стал, его больше интересовало, что происходит в большом мире, видно тут с новостями совсем всё плохо. Мы все сидели молча, разговаривал только Лаар, даже Эгона помалкивала.
Его рассказ вся семья слушала внимательно как какую-то увлекательную историю, дети даже рты пооткрывали, хотя вроде бы ничего интересного не сказали.
— Вы сами куда собрались? — После рассказа спросил хозяин дома, которого звали Томас. — С детьми тут опасно бродить, люди разные встречаются.
— Ищем, где остановиться, — не стал скрывать Лаар, — хотим себе уголок найти.
— Хорошее дело, — покивал мужчина. — Можете у нас остановиться, пара домов пустует, да только есть одна проблема, нет полей, где вы могли бы землю пахать, всё занято.
— Да мы не пахари, — улыбнулся кальт. — Нам земли не нужны. Вы свободные люди?
— Нет, — покачал головой Томас. — Точнее свободные, но не на своих землях находимся, это владения барона Бернарда, храни его боги.
— Что, такой хороший барон? — Удивился Лаар.
— Да, — серьёзно кивнул мужчина. — Строгий, но справедливый, любому может укорот дать, нас в обиду не даёт. Мы ему пятую часть от всех своих доходов отдаём, он нас за это защищает, порядок в его землях. Если в нескольких днях пути остановитесь, то советую ему об этом доложить, налоги все платите. У нас были ушлые ребята, хотели часть утаить, так он одному руку приказал отрубить, больше желающих утаивать нет. Как по мне, то правильно сделал, если живёшь на чужой земле, будь любезен отдавать, что причитается, тем более такого благородного трудно найти. Что-то не нравится — так убирайся отсюда, никто ведь не держит.