Сиротка

Дюпюи Мари-Бернадетт

«Что, если она передумала и не приедет?»

Девушка не решалась позвонить по номеру, который Лора написала на обороте почтовой открытки с изображением робервальского порта. Она ежедневно поджидала почтальона в надежде получить письмо. Элизабет старалась ее успокоить. Жозеф же, наоборот, не скрывал своего удовлетворения и несколько раз намекнул, что предприимчивая вдовушка наверняка пустилась на поиски нового богатого мужа, чтобы упрочить свое состояние.

«Монреаль так далеко!» — повторяла Эрмин, стараясь совладать с нарастающим

страхом: она боялась, что мать снова ее бросит.

Утром двенадцатого сентября они с Шарлоттой гуляли возле монастырской школы. На следующий день мадемуазель Алис планировала начать занятия. Парты были натерты воском, полы подметены, окна чисто вымыты.

— Ты грустная, Эрмин, — заметила девочка. — Не поешь… И почему ты не взяла с собой Шинука? Разве на лугах уже нет хорошей травы? Когда я илу, трава щекочет ноги, и мне кажется, что я хожу по густому и мягкому ковру.

Девушка слушала ее и улыбалась. По мере того как у Шарлотты падало зрение, остальные чувства обострялись.

— Мне не хочется петь. А Шинука я с собой не взяла, потому что нужно было убрать в классах, — объяснила она. — Представляешь Шинука в коридоре или на втором этаже?

Шарлотта засмеялась и поцеловала руку Эрмин.

— Я очень тебя люблю, Мимин! Ты говорила, что маленький Эдмон называет тебя Мимин. Можно, я тоже буду так тебя звать?

— Конечно, если тебе так хочется.

Собачка учительницы — маленький черный комок кудрявой шерсти — звонко залаяла. Из-за школы вышел мэр.

— А, Эрмин! Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал он. — Ты-то мне и нужна. Я хочу передать тебе ключи от дома. Твоя мать только что купила его.

— Мама? Она здесь, в поселке? — воскликнула девушка.

Мэр протянул ей связку ключей. Вид у него был весьма довольный.

— Нет, она не приезжала. Ко мне явился клерк от нотариуса, представляющего интересы очаровательной мадам Шарлебуа. Мы оформили все необходимые документы. Если хочешь, можешь открыть окна и подмести пол. Это ведь и твой дом тоже.

— Есть новости о маме? — спросила Эрмин.

— Я говорил с ней по телефону, — пояснил мэр. — Она сообщила, что приезжает. Возможно, она уже в пути.

Тиски, сжимавшие сердце девушки, в одно мгновение разжались. Радость и облегчение отразились у нее на лице, огромные голубые глаза заблестели.

— Спасибо, господин мэр, спасибо!

Она сжала ключи в ладони.

— Я уже начала волноваться, — сказала она тихо.

— И совершенно напрасно, моя дорогая. Как поживает наш добрейший Жозеф? Новость о том, что он станет отцом в четвертый раз, смягчила его?

— Дома все хорошо, — ответила девушка. Она не сочла нужным добавить, что Бетти постоянно нездоровится.

— Вот и славно! В Валь-Жальбере скоро появится новый житель. Это лишний раз доказывает, что не стоит опускать руки. А я вот решил перед началом занятий поговорить с мадемуазель Алис.

Мэр поклонился, прощаясь, и вошел в здание монастырской

школы. Эрмин наклонилась и поцеловала Шарлотту в щечку.

— Идем, Лолотта! Идем скорее на улицу Сент-Анн! Как я рада! Мама купила дом! Когда она переедет, мы вместе пойдем к ней в гости!

Девочка кивнула с восхищением. Вместе они прошли всю улицу Сен-Жорж. Почтальон помахал им рукой из окна почты. Перед универсальным магазином стояли и разговаривали две женщины с корзинками в руках.

— Эрмин, иди-ка сюда, — позвала девушку одна из них, супруга фермера, обосновавшегося недалеко от мельницы Уэлле. — Говорят, в Валь-Жальбер переселяется какая-то дама из Монреаля. Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Да, — подойдя поближе, ответила Эрмин.

— А как зовут эту даму? — спросила Дженни, англичанка по происхождению, жена лесоруба. — Господин мэр сказал, ты ее хорошо знаешь.

— Ее зовут Лора Шарден.

Эрмин готова была гордо добавить, что это ее мать, но в последний момент передумала. Тогда пришлось бы многое объяснять.

— Больше я ничего не знаю. Простите, мне нужно кое-что купить для Жозефа, — солгала она.

Девушка ускорила шаг. Шарлотту она вела за руку. Не прошли они и нескольких метров, как девочка наткнулась на водозаборную колонку, которые были установлены равномерно по всей улице, и вскрикнула от боли.

— Ты ушиблась, Лолотта?

— Нет, но ты очень быстро идешь.

Эрмин стало стыдно. Она осмотрела ногу девочки. На месте удара кожа была ссажена и напухла.

— Прости меня, пожалуйста. Я спешила и совсем забыла о тебе.

Остаток пути они прошли не торопясь. Пустые дома, к стенам которых уже подобралась растительность, с закрытыми, несмотря на тепло сентябрьского дня, окнами как будто ожидали возвращения своих хозяев, проживших здесь много лет. По крайней мере, так казалось самой Эрмин.

— Лолотта, как бы я хотела, чтобы ты увидела наш поселок! В первые дни осени здесь так красиво! Людей, конечно, мало, зато море цветов — сиреневых, фиолетовых, оранжевых, розовых, желтых. Листья кленов уже начали краснеть, значит, зима будет ранней. За лето все деревья в Валь-Жальбере еще немного подросли. Это месье Дюбюк распорядился их посадить. Местные жители называли его бумажным королем. Это было в те времена, когда фабрика работала день и ночь. Локомотив вагонами увозил в Роберваль бумажную массу.

— Я никогда не увижу этот поселок, — невесело отозвалась Шарлотта. — Лучше расскажи все это своей маме, когда она приедет.

— Не грусти, Лолотта! Прошу тебя, не надо, — попросила девушка. — Вспомни, совсем недавно я тосковала о матери, которой не помнила, а теперь счастлива. Или дело в другом?

— Ты будешь занята и не сможешь приходить ко мне. Если твоя мама поселится здесь, ты все время будешь с ней.

— Нет, Лолотта! Я не забываю своих друзей. Я хочу показать Валь-Жальбер маме и обещаю взять тебя с нами.