Сиротка

Дюпюи Мари-Бернадетт

— Чем я могу помочь тебе, Бетти? — пробормотала девушка. — Скажи, прошу!

— В поселке нет повитухи, нет доктора! — выдохнула Элизабет. — Из меня вытекает слишком много крови. Это началось так внезапно! И мне больно, очень больно!

— Успокойся, Бетти, — попросила Элизабет. — Ты вся в поту! Симон побежал искать Жозефа. Лишь бы он его нашел!

— Твоя мать, Лора… Сходи к ней! Может, она позвонит доктору Демилю, из Роберваля он доедет быстро. Мимин, мне страшно умирать! Когда мне было шесть лет, наша соседка в Шамборе

умерла точно так же, от потери крови. Я была почти на четвертом месяце. Я хотела девочку, маленькую милую девочку, мою родную, потому что я знаю: ты скоро уедешь…

Элизабет теребила и кусала свою подушку, ее крики перемежались рыданиями.

— Ты хочешь, чтобы я сходила к маме? — спросила испуганная Эрмин. — Но я не могу оставить тебя одну! Что, если я вернусь, а ты умерла? Бетти, я придумала! Пошлю-ка я Армана, хорошо? Он быстро оденется!

Молодая женщина жалобно вскрикнула, и Эрмин сочла это выражением согласия. Через пять минут вооруженный фонариком Арман уже бежал к дому Лоры.

Мадам Шарлебуа писала, сидя за столом в стиле Людовика XVI, который подарил ей Фрэнк Шарлебуа. Утомленные хлопотами, сопровождавшими переезд, Мирей и Селестен уже спали. Каждому из них досталась такая же удобная комната, как и у хозяйки.

— На помощь, мадам! На помощь! — закричал Арман и забарабанил кулаками в двустворчатую дверь. — Вас зовут к нам, к Маруа!

Лора бросилась открывать и оказалась нос к носу с коротко стриженным мальчиком лет двенадцати.

— Мимин послала меня к вам, мадам. Моей матери плохо. Я думаю, она потеряла ребенка. Я не глухой. Я слышал… в коридоре.

— Господи милосердный! — воскликнула Лора. — А чем занят твой отец? Зачем вам я? Я не акушерка и не медсестра…

— Папа напился, мадам, и ушел куда-то, если я правильно понял. Мой старший брат его ищет.

— Я иду. Подожди меня!

Лора разбудила Мирей и объяснила ситуацию. Экономка надела тапочки и домашний халат. Из аптечки она захватила флакон с камфарным спиртом и пакет ваты.

— Для первой ночи, мадам, это уж слишком, — проворчала она. — Что это за место? Ни докторов, ни акушерок! В доме у нас есть телефон, или он не работает?

— Думаю, его нужно починить. Поторопитесь, Мирей! Моей дочери нужна наша помощь. И этой несчастной Элизабет! Кто знает, может, мой приезд так ее расстроил! Если так, то это я виновата, что с ней случилась беда!

— Не говорите глупостей, мадам! Преждевременные роды всегда начинаются внезапно, и никто не знает причины. Слава тебе, Господи, у меня хватило ума не выходить замуж. Мне не хотелось мучиться в родах, как все женщины!

С этими словами Мирей торопливым шагом спустилась по лестнице, Лора — за ней. Арман приплясывал на месте от нетерпения. Он, повел за собой женщин, высоко подняв свой фонарик. Дойдя до крыльца дома семьи Маруа, он собрался было подняться по ступенькам, но Мирей удержала его за локоть.

— А ты, мой мальчик,

беги и разбуди кого-нибудь, у кого работает телефон. Мы с мадам чудес творить не умеем. Твоей матери нужен хороший доктор. Как тебя зовут?

— Арман, мадам.

— Беги, Арман! Беги скорее!

— Пойду к господину мэру! — откликнулся мальчик.

Лора и Мирей вошли в кухню. С верхнего этажа доносились крики и стоны несчастной Элизабет и успокаивающий голос Эрмин. Плакал ребенок.

— У Элизабет Маруа есть пятилетний сын, наверное, он испугался, — заметила Лора.

— Я иду наверх, мадам. А вы бледны как полотно. Идемте, вы займетесь малышом.

— Я должна помочь дочери, — возразила Лора. — Эрмин еще слишком молода для таких испытаний.

— Прошу прощения, мадам, но я с вами не согласна. Вашей дочери скоро исполнится шестнадцать. И очень скоро она станет женщиной, забеременеет и родит ребенка, а то и нескольких, — вздохнула Мирей.

— Ей еще рано замуж! Тем более что у нее прекрасный голос. Я хочу поехать с Эрмин в Европу, услышать, как она поет в лучших операх мира! Ей не следует торопиться.

Женщины поднялись по лестнице и пошли по коридору. Из комнаты справа вышла Эрмин.

— Мама, спасибо, что пришла так быстро! И вам, Мирей, тоже спасибо.

Экономка направилась прямиком к постели Элизабет. Лора глазами указала дочери на комнату напротив, в которой тускло светился ночник. Одетый в пижаму Эдмон лежал на полу лицом вниз и плакал. Девушка подбежала к нему и подняла малыша.

— Не бойся, Эдмон, дорогой, твоя мама поправится, — ласково сказала она. — А теперь нужно высморкаться и вытереть глазки. Я не могла прийти к тебе раньше. Я положу тебя спать в мою постель.

И добавила шепотом, обращаясь к Лоре:

— Я не осмеливалась оставить Бетти одну. Она так мучится!

— Арман побежал к мэру просить, чтобы позвонили доктору, — сказала ее мать.

Девушка отнесла Эдмона в свою комнату на первом этаже. Лора последовала за дочерью. Ей было неудобно ходить по дому вот так, без приглашения хозяев.

— Раньше это была гостиная, — дрожащим голосом пояснила Эрмин. Веки ее распухли от слез. — На прошлое Рождество Маруа устроили мне сюрприз — повесили новые шторы, перекрасили стены, купили электрофон. А в этом углу стояла наряженная елка.

Она заботливо уложила Эдмона на кровать и подоткнула одеяло.

— Засыпай скорее, дорогой. Завтра я испеку кексы и угощу тебя черничным вареньем.

Лора задумчиво смотрела на Эрмин. Под крышей этого дома ее дочь росла, играла, ухаживала за младшими детьми. Перед ней открылась еще одна грань жизни Эрмин.

«Да, она прекрасно поет, — думала Лора. — Но в придачу она умеет делать всю работу по дому, умеет готовить и заниматься с малышами. И она привязана к этому поселку, к этой семье. Я же ворвалась в ее жизнь внезапно. С чего бы ей любить меня?»